Бог дал, Бог взял, как говорит бабушка. Отчаиваться — самый большой грех!
За столом разговаривают разговоры. Я сижу на диванчике и делаю вид, что ничего не слушаю. Про меня забывают.
Дядя Сережа, как петух, наскакивает на тетю Мусю:
— Вы думаете, что в революцию все сразу уверовали? Тут красные — там белые? Глупости! Ничего подобного. Большинство вообще понятия не имели, что происходит. Конечно, когда начались беспорядки, боялись выходить на улицу. Вот Аня в подъезде стояла. У нее был ржавый револьвер, который не стрелял. Не знаю, как там в Петербурге, но в Москве два дня постреляли — и всё. Хулиганили, конечно, много. И по ночам эти «колдунчики» грабили. Какие там большевики-меньшевики! В нашем кругу никто такими дурацкими вещами не занимался.
— А какой круг вы имеете в виду?
— Ну, обычные граждане. Господа-обыватели. Мещане. Короче говоря, простые люди, как мы все.
— Не надо всех стричь под одну гребенку, — спорит тетя Муся. — Я, например, отлично понимала, что происходит Великая революция.
— Ну вы вообще особенный человек, — говорит дядя.
Тетя Муся и дядя Жорж не любят дядю Сережу. А дядя Сережа не любит только тетю Мусю. Но бабушка всех мирит и не разрешает никому ссориться.
— За столом надо пить и закусывать. А не заниматься политикой.
Наш дядя Сережа — инженер божьей милостью. Так про него бабушка говорит. Потому что учился он еще до революции. И теперь для него разобраться в машине, в любой машине, — все равно что пописать на два пальца. Это он сам говорит.
А увольняют отовсюду дядю Сережу, потому что у него чересчур длинный язык.
— Дядя Сережа! Покажи свой язык.
Вот видите — показывает!
Дядя Сережа понимает шутки и сам над всеми хихикает. Он никого не боится из-за того, что у него открытый туберкулез. Вот если бы был закрытый, он, может быть, кого-нибудь и боялся.
Курит дядя Сережа как паровоз. Только не папиросы, как все люди. Дядя Сережа курит мундштук.
А в мундштук он всаживает сигареты, которые сам делает из табака и папиросной бумаги.
Вот посмотрите — берет листочек, потом насыпает табачок, сворачивает… слюнявит. складывает в коробочку.
А папиросы, он говорит, все невкусные.
Тетя Муся считает, что дядя Сережа просто невозможный человек.
А папина бабушка сказала, что он юбергикер.
Это значит по-нашему — перевернутый.
У него все белое — черное, а черное — белое.
Не знаю, может, ему нужно очки носить? Как бабушке?
Дядя Сережа не любит всю советскую власть и, может быть, даже всех ивреев.
