— Право, не знаю, — ответил Маурицио капризно. — Я так измучен! Всё время эта страшная усталость…
Кот принялся умываться, сидя прямо на завещании, но внезапно прервал своё занятие и воззрился на мага.
— Что случилось, дражайший маэстро? У вас угнетённый вид.
Шуткозлобер отмахнулся.
— Ничего не случилось.
Маурицио положил мордочку на ладонь мага и тихо замурлыкал.
— Я разгадал вашу печаль, маэстро. Сегодня, в последний вечер старого года, когда весь мир готов встретить праздник весёлым застольем, вы сидите здесь всеми забытый! О, как мне жаль вас!
— Я и весь остальной мир — разные вещи, — проворчал Шуткозлобер.
— Именно, — согласился кот. — Вы гений, вы величайший благодетель людей и животных. Все воистину великие всегда одиноки. Я слишком хорошо изведал это. Но неужто вам не хочется хоть ненадолго нарушить своё уединение, пойти прогуляться, развлечься?
— Типично кошачья идея, — раздражённо отозвался маг. — Терпеть не могу весёлые компании.
— Но маэстро, — с жаром продолжал Маурицио, — разве не сказано: разделить радость — значит, удвоить её?
Шуткозлобер хлопнул ладонью по столу.
— Наукой доказано, — резко ответил он, — что часть всегда меньше целого. Я ничего не намерен делить. Ни с кем! Прошу это запомнить.
— Хорошо, хорошо, — сдался кот.
Шуткозлобер нетерпеливо фыркнул.
— Ступай в свою комнату! Я размышляю. У меня полно забот.
— Возможно, я сумел бы каким-нибудь образом быть вам полезным, дражайший маэстро? — услужливо спросил маленький кот.
— Ну хорошо, — вздохнул маг. — Если ты так уж настаиваешь… Помешай эликсир номер девяносто два — вон в том котле, в камине.
Маурицио спрыгнул со стола, подковылял к камину и схватил передними лапами хрустальную палочку.
— Уверен, это очень важное целебное снадобье, — прошептал он, осторожно размешивая палочкой тошнотворное варево. — Может быть, это лекарство для моего голоса? Вы так долго разрабатываете его, маэстро!
— Замолчишь ты наконец? — огрызнулся маг.
— Яволь, маэстро, — покорно отозвался Маурицио.
Некоторое время царила тишина. Слышен был лишь дьявольский визг снежной бури за окнами.
— Маэстро, — шёпотом заговорил кот, прерывая молчание, — дорогой маэстро, я хочу раскрыть перед вами душу.
Шуткозлобер не ответил. Скроив гримасу крайнего утомления, он опустил голову на руки. Почему-то это приободрило кота, и тот продолжал громче и смелее:
— Я должен кое-что сообщить вам. Нечто такое, что давным-давно тяжким бременем лежит на моей совести. Я — не тот, кем кажусь.
