Стена не представляла никакой трудности для Якоба, но оказалась непреодолимой преградой для кота. К счастью, Маурицио вовремя вспомнил о железной решётке. Он проскользнул между ржавыми прутьями.
Теперь обоих друзей окружали высокие дома. Все окна ярко горели праздничными огнями. Машин почти не встречалось. Ещё реже попадались прохожие, которые, низко сдвинув на лоб шапки, куда-то спешили.
И никто во всем городе не подозревал о том, что на вилле «Ночной кошмар» готовится страшное злодеяние. И никто не обращал внимания на маленького толстого кота и облезлого ворона, которые пустились в путь навстречу неизвестности в поисках спасения.
Некоторое время они бежали бок о бок в молчании. Потом Маурицио тихо проговорил:
— Якоб, возможно, мы доживаем последние часы. Поэтому я непременно должен кое-что сказать тебе. Никогда не думал, что мне доведётся свести дружбу с птицей. Но теперь я горжусь тем, что нашёл такого умного, такого искушённого в жизненных сложностях друга. Честное слово, я восхищаюсь тобой.
От смущения ворон поперхнулся, а затем откашлялся и сиплым голосом ответил:
— Я-то ведь тоже не думал-не гадал, что выпадет тянуть одну лямку со знаменитым тенором, да ещё с таким франтом! Просто даже вообразить себе не мог!
— Ах, Якоб, Якоб! — вскричал кот. — Да я вообще никто! Ни к какому старинному рыцарскому роду я не принадлежу. И зовут меня вовсе не Маурицио ди Мауро, это я выдумал. На самом деле звать меня Мориц. Я вырос в сыром подвале, среди одичавших кошек. Прочие котята были куда сильнее меня. Вот почему я остался таким маленьким. Я до сих пор боюсь, что мне не достанется еды, поэтому всё время ем.
— Зачем же тогда ты всё это насочинял — про Неаполь, про песни? — задумчиво спросил Якоб.
Кот поразмыслил.
— Сам не знаю, — признался он. — Просто это была мечта моей жизни, понимаешь? Как ты считаешь, я совершил ужасный грех?
— Понятия не имею, — скрипнул Якоб. — Не силен я разбираться в грехах и всяких таких штучках.
Кот взволнованно продолжал:
— Я ведь уже рассказывал тебе про бабушку Мию, старую, мудрую кошку. Она действительно жила с нами — в том подвале. Теперь-то она уж давно на Небесах, у Великого Кота, как и все прочие… за исключением меня. Незадолго до смерти она сказала мне: «Мориц, если ты и в самом деле хочешь когда-нибудь стать великим деятелем кошачьих искусств, то тебе следует познать все бездны и все вершины жизни; ибо лишь тот, кто познал их, сумеет размягчать сердца». Ты понимаешь, что она имела в виду?
