…Датч-Харбор мы покинули рано утром пятого октября.
Все прошло почти так, как при встрече — несмотря на дождь, нас провожала большая толпа, в том числе все высшие чины с базы. Накануне вечером капитаны побывали у местного командования, после чего сообщили экипажам, что американцы выдвинули свои требования: до Сан-Франциско лодки должны идти только в надводном положении. На вполне разумный вопрос — "а как быть в случае угрозы?" — американцы ответили, что никакой угрозы для русских подлодок не будет: в предоставленном коридоре шириной 30 миль могут появиться только американские самолеты, которые не станут атаковать подлодки. Командирами дали координаты шести точек, которые они обязательно должны были пройти, а связь с береговыми радиостанциями Датч-Харбора и Сан-Франциско велели держать с помощью международного кода "Q". Да еще, как выяснилось, американское командование направило с нами своего представителя — все того же переводчика Якова Михайлова. Поначалу его хотели приписать к нашей лодке, но Гусаров, проявив настоящие чудеса дипломатии, добился перевода Михайлова на лодку Комарова.
Весь день лодки шли курсом на Сан-Франциско. Скорость была невысока: держали 8 узлов. Такой ход, как пояснил мне Смышляков, назывался "экономическим": на этом режиме лодки могли пройти максимальное расстояние.
А вечером Гусаров вновь приказал собрать весь экипаж.
* * *
В отсеке буквально негде было повернуться — люди сидели даже на полу, а те, кому не досталось места "в первых рядах", стояли сзади: плотно, плечом к плечу, что, впрочем, было совсем неудивительно — все-таки разместить в небольшом отсеке полсотни с лишним человек было очень непросто.
Моряки негромко переговаривались, что-то обсуждая, в задних рядах слышались смешки — похоже, кто-то вполголоса травил анекдоты. Словом, обычная картина. Правда, многие недоумевали: мол, было же одно совещание, зачем же снова? И, само собой, мы с Вейхштейном почти постоянно ловили на себе взгляды матросов. Настороженные взгляды.
Вейхштейн был спокоен — во всяком случае, внешне, а вот я сидел как на иголках. В отличие от матросов, которые еще не подозревали, что они услышат сегодня от капитана, я знал все, и мне было не по себе. Скорее бы уж начинали, что ли…
Словно отвечая на мое невысказанное желание, Гусаров наконец заговорил.
— Ну что, все здесь?
— Все, — откликнулся боцман. — По головам лично пересчитал.
— Хорошо, — Гусаров кивнул. — Итак, товарищи краснофлотцы, настало время огласить наше задание.
