– В каждом живая душа, которая хочет радости.
Павлов не лукавил. Живая душа – вот она истинная ценность. И она трепыхается в любом из этих тел: стареющей матери, честолюбивого юноши, больного бомжа или некрасивой девчушки. И все хотят быть счастливыми. Хотя бы на мгновение. На ослепительный миг. Все. И он может дарить эти невероятные мгновения. Так он устроен.
– Мне нужны детали происшествия, – голос Ирины Николаевны стал рассудительным. Она снова превратилась из размякшей от восхищения девочки в деловую женщину, компетентного специалиста, готового весь свой профессионализм и благодарность бросить к ногам того, кто просил сейчас о помощи. Помощи не себе. Помощи другому человеку. От сознания этого у Ирины Николаевны почему-то потеплело внизу живота и перехватило дыхание. Ах, как жаль, что этот непостижимый Павлов ни разу не ответил на её знаки. Он точно не замечал их. Всё улыбался своей благородной и тихой улыбкой сфинкса.
Ради такого человека можно пойти на всё. Даже на то, чтобы немного подвинуть давным-давно установленную границу своих принципов. Да, она судья, о котором ходят самые невероятные слухи: она никогда не берёт взятки, не передёргивает факты и не взирает на чины и регалии. Ирина Николаевна очень гордилась этими слухами, ведь на поверку они оказывались самой что ни на есть правдой. Она была наслышана, что даже на зоне о ней говорили с удивлённым уважением. Ей это льстило. Неподкупная судья. Много ли наберётся таких? Имидж бесстрастной богини правосудия приятно щекотал самолюбие. А деньги… Что деньги! Муж зарабатывает достаточно, чтобы можно было позволить себе быть неподкупной.
Ирина Николаевна не сомневалась – девушку, за которую просил Павлов, она сумеет спасти от печального старта в жизнь. Гуманность Павлова потрясала её. Кому и помогать, как не ему. За год их знакомства он ни разу не попросил ничего для себя. Даже увеличить смешную оплату за уроки английского. А ведь мог. Они с мужем семья состоятельная (кстати, не без помощи всё того же Павлова), а на любимого Антошку ничего не жаль. Он знал всё это, но ни разу… Ни единым словом!
Андрей Семёнович несколько секунд слушал прерывистое дыхание своей собеседницы. В этом дыхании мелькали все мысли женщины: от готовности исполнить любую его просьбу до недвусмысленной тяжести в лоне.
– Если я подъеду прямо сейчас, вы меня примете? – спросил он, проверяя самозабвенную жертвенность женщины на крепость. Он знал, насколько важен был для неё сегодняшний выход в театр. Там её обещали представить директору Антошиной гимназии, дружба с которым могла существенно повлиять на дальнейшую судьбу сына. Безусловно, в положительную сторону.
