– Будьте счастливы!.. Это его завещание… – закончила она, и по прекрасному молодому лицу побежали слезинки, протранслированные телекамерами на весь мир.
«Отличный оратор, – оценил Мэр. – А ведь она вполне может стать мэром. Народу нужен символ преемственности, а оппозиции – красивая кукла, которую боготворит народ… Только я-то знаю, что она не кукла, совсем не кукла…»
Траурная процессия двинулась к месту захоронения… И когда плита прекратила доступ света к урне, Мэр открыл глаза.
Над ним сияло чистейшее голубое небо. Легкий свежий ветерок овевал лицо. Кузнечики затихли, зато щебетали птицы. Жизнь продолжалась. Но сон, уже слегка подернувшись дымкой забвения, все-таки омрачал оптимистичные утренние краски.
«Слишком похоже на правду, – мрачно констатировал Мэр. – Если не считать, что секретарю позволили выступить на митинге. Не тот ранг… Хотя «мисс Города»… А ведь я сам дал вчера такой прогноз развития событий… Вот услужливое подсознание и промоделировало мне все это в лицах и красках… Кстати, не худший вариант, если бы на самом деле все так и произошло… Только вот жену жалко. Что уж она так убивается?.. Не бог весть какая потеря… Тем более что я еще вернусь… Правда, ей-то откуда это известно?.. Просил же, как людей – дайте телефон!.. Нет, засунули черт знает куда…»
Он сел и покрутил головой. Ложе его оказалось между кочек, покрытых сухим лишайником и веселенькими цветочками. Слева лениво покачивал ветвями довольно густой лиственно-хвойный лес. Справа, впереди и сзади виднелись высокие горы, до самого подножия которых простиралась тундровая равнина.
Мэр обулся и неожиданно легко поднялся. Он еще помнил о своих ранах и ушибах, но, как ни странно, не чувствовал их. Повел плечами, торсом, помахал руками, несколько раз присел – все это давалось ему с необычайной легкостью. «Странное дело, – подумал Мэр, – но жаловаться не приходится».
Он отыскал глазами вершину, которая так заинтересовала его ночью, и зашагал к ней. Зачем нужна цель, если к ней не стремиться?..
Идти было довольно легко. Конечно, модельные туфли – не обувь для пленэра, но они весьма прочны и удобны. Его шикарный темно-синий костюм-тройка с пиджаком, чуть удлиненным «под сюртук», вчера еще выглядевший весьма плачевно (грязь, кровь), сегодня смотрелся вполне сносно.
Мэр представил себя со стороны – стройного, бодрого мужчину в прекрасном костюме, с удовольствием шагающего с утра пораньше навстречу далекой, но прекрасной цели, и у него резко улучшилось настроение. Хотя он не мог не осознавать, что цель эта весьма искусственна, и он сам себе ее выдумал. Впрочем, все «объективные» цели – еще большая иллюзия, чем эта вершина. Ее-то, по крайней мере, видно.
