— Не приказываю, бери выше — добровольцев ищу.
Подскакивает с места и вытягивается:
— Если приказано стать добровольцами — будем ими!
Это прозвучало несколько пафосно, но впечатление оказалось смазано появлением подвыпившего Кулибина. Иван Петрович счастливо улыбнулся, покопался в бездонных карманах кафтана старинного покроя, снова вошедшего в моду, и положил перед нами что-то круглое, размером с некрупное яблоко, но с непропорционально толстым хвостиком.
— Твою жеж мать, граф! — первое желание — упасть под стол и уползти за ближайший угол. Удерживает только любопытство. — Это что такое?
— Мы вот тут с Товием Егорычем подумали, государь… три десятка ещё есть… Принести?
В это же время. Крыша Михайловского замка.
— Миша, слева один у моста, — тихий голос командира полка, бывшего Ахтырского, а ныне Третьего Гусарского Особого, прозвучал для Мишки Нечихаева громом небесным. — Спишь, аспид?
— Никак нет, господин полковник, — встрепенулся воспитанник, и взял на мушку дальнобойной кулибинской винтовки неясную тень на берегу канала.
— Смотри у меня.
Сегодня очередь Ивана Дмитриевича Бердяги лично давать урок воинского ремесла сироте, взятому на воспитание полком почти год назад. И такой не один, по спискам числится пятьдесят два кадета, но Мишка, как первенец, самый любимый. И с него же больше всех спрашивается. Берёзовую кашу в армии запретили, а то бы и её хлебнул…
Недавно вот что учудил — неизвестным образом проник в пороховой погреб, и разобрал там полностью четыре новейшие ручные ракеты системы старшего лейтенанта Засядько, только-только начинающие поступать на вооружение. А когда был пойман и награждён неделей отсидки на гауптвахте, то сильно обиделся — важному научному открытию вроде как помешали. Какому именно, так и не признался, но обещал в полёт на Луну отправиться в одиночестве, и никого с собой не взять.
Но это так, старческое ворчание на молодёжь. Случись Мишке уродиться тихим и послушным, разочарованию полковника Бердяги не было бы предела. Тем более и проказы, бывает, идут на пользу делу — сидя под арестом на гауптической вахте, воспитанник Нечихаев изрядно подправил произношение в английском, французском и немецком языках, доселе хромавшее на обе ноги. А куда деваться, если караул несут строгие учителя, донельзя раздосадованные внеурочной службой?
— Иван Дмитриевич, — тень у канала оказалась прикормленной в замковой кухне обыкновенной дворнягой, и Мишка позволил себе немного отвлечься. — А для чего гусару требуется умение лазать по крышам? Мы вроде как с острой саблей на горячем коне должны?
