Возле вахтёрской будки собралось человек пять или шесть охранников. Они не знали, что предпринять. Остальные на всякий случай отправились на посты в наиболее опасных местах лагеря.
— Дерек! Дерек, ответь мне! — позвал Куросима старосту первого этажа, Такума, помощник начальника отделения по группе заключённых европейцев и американцев, уже ушёл, меры по водворению порядка должен был принять Куросима. — Что там у вас случилось?
Наконец из-за баррикад донёсся высокий пронзительный голос:
— К чёрту обезьянник!
Это не был хриплый бас Дерека, Против ожидания он, по-видимому, решил не отвечать. Либо его силой заставили молчать, либо он присоединился к остальной компании. И опять раздался звериный вой и смех нескольких голосов.
Куросима отступил к вахтёрской будке, но косяку которой стекали разбитые сырые яйца.
— Чего это они вдруг? — спросил он вахтёров.
— Да кто их знает, — дрожа от возбуждения, отвечал низенький надзиратель, дежуривший на кухне, — Я пришёл к ним спросить, вкусно ли, а они как набросятся на меня… — Глаз у него был подбит, рукав разорван, вид помятый и жалкий. — Сговорились, видно. Обычно их всегда Дерек унимает, а тут стоит в стороне и помалкивает.
— Может, и сговорились, — сказал кто-то сзади. — Сегодня весь день такая духота, вот они и посходили с ума.
Тут заговорили наперебой и остальные охранники:
— Они потребовали, чтобы мы не смели совать к ним нос. Не можем, мол, больше жить в этой дыре. Требуют, чтобы их немедленно перевели в хорошую гостиницу. Совсем рехнулись!
— А что, губа не дура!
— А, всё обойдётся. Вон они все какие гладкие! Как профессиональные борцы! Привыкли жрать в два-три раза больше нашего. Куда им голодовки объявлять! Долго не продержатся.
— Цель этой братии, — заговорил Куросима, у которого кошки скребли на сердце, — привлечь внимание газет, общественного мнения. Если слухи выйдут за стены лагеря, сюда сбегутся из всех консульств. Запахнет международным скандалом. Нужно получше с ними обращаться и как можно скорее всё уладить.
«Если действительно произойдёт международный скандал, — рассуждал Куросима, — причин никто выяснять не станет. Спросят и с начальника лагеря, всыплют по первое число и начальнику отделения Итинари. Ну, а меня, — думая Куросима, — раз я дежурил в этот злополучный день, могут и выгнать». Так уж устроен этот чиновничий мир! Погруженный в горькие раздумья, Куросима вдруг обратил внимание на то, что на втором этаже царит подозрительная тишина, и ему сразу вспомнились слова Чэня: «Как бы беспорядки внизу не перебросились наверх».
