Я зашел, кивком с ними поздоровался и направился к лестнице наверх.
Фэй обернулась, окликнула:
— Идите к нам, мистер Бигелоу. Я как раз рассказывала, как вы путешествовали на поезде — как заснули и проехали до последней станции. Что вы подумали, когда проснулись?
— Подумал: будильник с собой брать, что ли? — ответил я.
Кендал фыркнул.
— Это напомнило мне случай, который произошел несколько лет назад, когда я…
— Извините, — перебила его Фэй. — Джейк!
Тот сидел, наклонившись в кресле вперед и уставясь в пол, большие костистые руки сложены на коленях.
— Джейк!.. Одну минуточку, мистер Бигелоу. Мой муж хотел бы перед вами извиниться.
— В этом нет необходимости, — стал отнекиваться я. — Мне…
— Я знаю. Но он хотел бы. Правда, Джейк? Он сознает, что допустил глупейшую ошибку, и хочет принести за нее извинения.
— Вот это правильно! — начальственно кивнул Кендал. — Уверен, что мистер Уинрой с нетерпением ждет возможности прояснить недопонимание, которое… гм… можно ведь и прояснить!
Внезапно Джейк поднял голову.
— Прямо-ага! Ща проясню! — прорычал он. — Тебя что, за веревочку дергают, а, дедуля?
Кендал задумчиво поглядел на чашку своей трубки.
— Вы назвали меня своим дедом? — задумчиво переспросил он. — Что ж, а ведь это и действительно самое грязное ругательство из всех, что я когда-либо слышал!
Джейк с глупым видом похлопал глазами. Потом до него дошло, и он провел по губам тыльной стороной ладони, будто огреб затрещину. Весь боевой дух — вернее, последний его остаток — вновь от него отлетел. Он перевел взгляд с Кендала на Фэй и, наконец, на меня. И мое лицо, скорее всего, показалось ему все-таки наиболее дружелюбным из всех.
Встал и поплелся ко мне — большой полупустой мешок с костями. С видом побитого пса подошел и протянул руку, пытаясь вымучить улыбку на деланом, неискреннем лице.
Я не мог ему не сочувствовать, но при этом у меня на загривке вся шерсть встала дыбом. Как подумал, меня аж передернуло. Ну нельзя же так с человеком! Сколько можно измываться? Уж коли дело зашло так далеко, лучше покончить враз и побыстрее.
— П-прости, парень. Должно быть, я перебрал тогда. Не серчаешь?
Я говорю: о’кей, о’кей, но он меня как будто и не слышит. Вцепился в мою руку, а сам смотрит на Фэй. Вздрогнул, озадаченно нахмурился и вновь ко мне:
— Рад видеть тебя у нас. Чем могу, я всегда… мне…
Дальше он, видимо, забыл слова. Ладонь мою выпустил, и опять на жену смотрит. Она коротко кивнула, взяла его за руку и вывела из комнаты.
