Сомнительных объектов тоже было сравнительно немного. Мы считали сомнительными объектами такие, подлинность коих вызывала хотя бы малейшее сомнение и кои поэтому могли в конце концов оказаться искусными подделками. Я помню, что мы долго спорили о большом декоративном сосуде начала 17 века, представлявшем слона и воина в доспехах. Мнения наши расходились. Сосуд был так хорош, что мы все охотно объявили бы его настоящим. Но мы все таки не могли на это решиться и в конце концов отнесли его к сомнительным объектам.
Д-р Кон-Винер взял на себя классификацию иностранного серебра. К каждому серебряному предмету, после осмотра такового, прикреплен был ярлычок, с кратким описанием предмета и обозначением места происхождения и времени.
Если только возможно было это установить, то на основании капитального труда Марка Розенберга: «Клейма золотых дел мастеров» («Der Goldschmiede Merkzeichen») был обозначаем на каждом предмете город, имя мастера и год данного изделия. При этом были достигнуты и научные результаты, так как были найдены клейма городов и мастеров, которые до тех пор не были обозначены в книге Розенберга.
Работа по классификации старинного серебра продолжалась много месяцев. Много сотен предметов попало в музеи, а целые тысячи предметов, которые не представляли больше интереса для современной России, были предназначены для продажи за границу. Большие русские музеи, а именно и Оружейная Палата в Москве, и Эрмитаж в Петербурге, настолько богаты первоклассным серебром, что для них представляют интерес лишь совершенно исключительные объекты самого высокого качества, а также своеобразные или исторические предметы. После того, как был отложен целый ряд предметов для русских провинциальных музеев, все же остальная масса не-русского европейского серебра еще стояла на таком высоком уровне, что при продаже предметов на европейском рынке целый ряд таковых несомненно представлял интерес для европейских музеев.
Благодаря произведенной в Гохране классификации старинного серебра не только множество предметов попало в русские музеи, но всего было сохранено от переплавки около 11.000 предметов. Обычное русское столовое серебро, и в большинстве своем малоценное восточное серебро было продаваемо частным лицам целыми париями, а остаток, не представлявший ценности и не нашедший покупателей, был переплавлен. Я могу утверждать с уверенностью, что из серебра, накопленного в Гохране, несомненно не был переплавлен ни один хоть сколько нибудь ценный предмет.
