— Никто так сильно не ждёт внука, как я, — сказал Чиун.
Зачем пришёл этот болван Кайянг? Они получили столько золота, что могут позволить покупать себе поросёнка к каждому празднику всю оставшуюся жизнь.
— Пу больше всего на свете хочет забеременеть.
— О, конечно, — сказал Чиун, — она может сделать это, лёжа на спине.
— Она может. И я знаю, что она может. И она хочет этого. Но она ничего не имеет.
— Конечно, она не имеет. Я не говорил вам, Байя, как я рад, что Ремо избавился от этих девчонок, особенно русских. Американки и так достаточно плохи, а русские ещё хуже.
— Я слышал, что белые помешались на корейских мужчинах. Они занимаются с ними странными вещами.
Движения действительно странные, подумал Чиун, вспоминая собственную жену. До сих пор от женщины требовалось, чтобы она рожала детей, готовила и задиралась так мало, как только это возможно. Но Ремо пошёл по пути белых. Эта женщина, в которую он даже влюбился, эта русская работала в своём правительстве и командовала мужчинами как солдатами. Он подумал, что Ремо мог даже жениться на Анне Чугесовой, если бы не появилась Пу Кайянг.
— Благодаря вашей милой дочери, Байя, Ремо никогда больше не вернётся к этим дурным белым женщинам.
— Я слышал, что они носят специальную одежду и используют другие вещи, например, помаду и другое, чтобы понравиться, — сказал Байя.
— Давайте не будем говорить об этих дурных белых женщинах, давайте поговорим о добродетелях вашей дочери.
— О Великий Чиун, — запричитал Байя Кайянг. — Она осталась такой же нетронутой, как в тот день, когда они с Ремо поженились.
— Что вы говорите?
— Я говорю, Великий Чиун, что никто из нас не станет дедушкой.
— С Пу что-то не так?
— Ничего. Ремо не выполняет свои обязанности мужа, — сказал Байя, закрыв глаза, ожидая удара. Потом он медленно открыл их. Возможно, Чиун не захочет убивать его, пока у него закрыты глаза. Но всё, что он увидел, открыв глаза, были клочки коротко остриженных волос на затылке Мастера синанджу. И Байя Кайянг, отец Пу, пекарь деревни, понял, что он получил шанс увидеть завтрашнее утро.
— Ремо, — крикнул Чиун.
— Что случилось? — раздался голос из другого конца большого дома.
— Я хочу, чтобы ты пришёл сюда, — снова позвал Чиун.
— Я занят.
— Он всё ещё полон американской непочтительности, — доверительно сказал Чиун. — Но мы должны сохранить семью.
Чиун громко крикнул:
— Это займёт немного времени, — а потом прошептал Кайянгу: — Он должен думать, что это ненадолго. Я не знаю, что делать с парнем. Он совершенно отбился от рук. Я отдал ему лучшие годы своей жизни, а теперь ещё и это. Но мы будем вести себя как настоящие корейцы. Мы обязательно поможем Пу.
