— Никто не может состязаться с вами в остроте ума, о брат и вождь!
Но внезапно их внимание привлекли аплодисменты на улице. Раздались выстрелы в воздух. Они услышали возгласы, прославляющие войну. Колонны людей маршировали по заросшей низкорослым кустарником пустыне Идра. И к большому облегчению генерала, они всё больше удалялись от него. Они маршировали по направлению к морю. Они оставляли позади свои «мерседесы», своих ягнят, приготовленных в лучших традициях арабской кухни, свои традиционные арабские десерты. В ночной тишине удалялся их крик: «Позволь нам умереть у ворот Иерусалима!»
Генерал часто заканчивал этой фразой свои речи.
Он заканчивал их и шёл домой, в свой прекрасный дворец, оснащённый новейшими кондиционерами, а приветствующая его одобрительными криками толпа расходилась по своим домам, чтобы на следующий день услышать другую речь.
Но сегодня ни один из них не пошёл домой. Ни один из них даже не побеспокоился о судьбе своего «мерседеса».
— Они все пройдут полмили и вернутся к своим машинам. Те, кто вернутся, и будут на самом деле революционными героями, а те дураки, которые последуют за этим полковником, никогда не доберутся до Иерусалима, а только найдут свою смерть. Единственный возможный путь к воротам Иерусалима возможен под моим руководством.
Но никто из них не вернулся ни в этот вечер, ни на следующий. До генерала дошли слухи, что полковники самостоятельно организовали взводы и батальоны. Они совершали свой переход в суровых условиях. Если они не имели возможности организовать какую— либо повозку, то обходились без этого и продолжали маршировать по раскалённой пустыне. Но солдаты Идры при необходимости прекрасно владели техникой танковой войны. Им не надоедали революционными речами, но учили обращаться с оружием, предоставленным их новыми лидерами, и готовили их к победе или к достойной смерти в бою.
Их новый вождь, носивший звание полковника, не назвал им своего имени. Но один из полковников, более сообразительный, чем другие, предпринял немало попыток окольным путём разузнать имя их нового лидера. Наконец, исчерпав все средства, он напрямик сказал ему, что, если он поведёт их в сражение против Израиля, они должны знать, как называть его.
— Арисон, — ответил незнакомец. — Вы можете называть меня Арисон.
— Это не арабское имя, — сказал полковник.
— Вероятно, это так, — сказал Арисон. — Но это не означает, что я не могу быть вашим истинным другом. Вы можете быть абсолютно уверены, что всё, что я делаю, приведёт вас к славе и победе.
