Суетливый монашек-секретарь нервничал, не успевая за ходом мысли инквизитора. Он поминутно вздыхал, тыкал в чернильницу пером и усиленно скреб письменным ножом по пергаменту, зачищая опечатки и кляксы.
— …отобрали у потерпевшей новорожденное чадо. Затем спрятали младенца — мы не знаем где, и следствию предстоит выяснить, был ли у вас пособник. Дождавшись ближайшего новолуния, принесли младенца в жертву демону Буффа… Бефу…
Лицо инквизитора изобразило крайнее отвращение, он сплюнул через левое плечо, мелко и быстро осенил грудь крестным знамением и подошел к секретарю. Монашек торопливо зашелестел по столу, вытащил предыдущий протокол и ткнул измазанным коротким пальцем в нужное слово:
— Бафомет.
— Да, да, Бафомет. И принесли невинного младенца…
Инквизитор задумался, а свидетели из числа горожан испуганно зашептались, также торопливо крестясь.
— …vere, мы не знаем, был ли за эти дни младенец крещен, или предстал в мир иной подобно язычнику или сарацину, что только усугубит перед лицом Небес ваш нечестивейший грех. Итак, со слов несчастной Луизы Пуйоль, вы похитили у неё младенца и принесли его в жертву демону Бафомету, о котором узнали из книг, купленных у колдунов-сарацинов и привезенных вами из Акры. Потому как в обмен на невинную кровь это мерзкое создание из преисподней обещало вам тайные знания. Так сказать, occultuc cognitio. А именно: в области геомантии, пиромантии, некромантии — избавь нас Всевышний Господь, керомантии, а также гаруспиции и экстиспиции. Item, сверхъестественные для человеческой натуры способности: без вреда спать под тисом, повелевать козлами, видеть сквозь стены и сквозь одежды порядочных граждан и их добродетельных жен, в постные дни превращать свиное сало в елей и обращаться кошкой.
Инквизитор перевел дух и оглядел слушателей. Несомненно, его обличительная речь произвела впечатление. Монашек-секретарь замер и перестал писать — гусиное перо в его руке так и застыло над пергаментом с готовой сорваться чернильной каплей, а глаза от ужаса распахнулись. Свидетели же из числа мирян замолчали и принялись так истово креститься, словно мнимый чернокнижник мог вот-вот встать со своей дыбы и утащить их за собой в геенну. Палачи же, напротив, были невозмутимы — в этих стенах и не такое слыхали.
Бафомет! В этот раз сиплый свист, вырвавшийся из пересохшего горла Гюи, уже нельзя было назвать усмешкой. Бред, бред, немыслимый бред. Чудовищная клевета, необходимая кому-то. Кому-то… но кому? Бафомет… Неужели в глупенькую неграмотную голову могло придти такое странное имя? А эти «мантии с гаруспицией»? Откуда неграмотная деревенская девица, которой не под силу разобраться, как пишется собственное имя, могла знать о гаданиях этрусков и греков?
