В такие моменты душа требовала чего-то особенного, каких-то исключительных, незаурядных поступков и Ява эти поступки совершил. Серебряной вилкой подцепил он кусок Алининого кушанья и швырнул вниз.
- Прощай, мясо «Дофин»!
Перегнувшись через перила, он проследил траекторию полета.
- Ява! - тревожно окликнул из комнаты Ньялсага.
- Все нормально. Жертв и разрушений нет… пока. Неси свою порцию!
- Ява!!!
Проводив взглядом последний кусок, исчезнувший в кустах, он довольно улыбнулся, повернулся, и нос к носу столкнулся с Алиной.
За ее плечом маячил Ньялсага, делая отчаянные знаки.
- Где мясо «Дофин»? – железным голосом осведомилась она.
- А я… знаешь ли… э… хотел поесть на балконе, закатом полюбоваться, поставил вот сюда тарелку и потом… нечаянно…
- Видишь, Алиночка, какое неуважение к твоему искусству, какая непочтительность к французской кухне, – заторопился Ньялсага, до глубины души поражая приятеля лицемерием. - А вот я честно все съел! До последней крошки!
Алина посмотрела на одного, на другого и рявкнула:
- Вон отсюда!
… Во дворе изгнанные из дома друзья остановились. Ньялсага посмотрел на плывущую в вечернем небе кривобокую луну, посвистел любимую песенку «Три почтенные старушки».
- Что, поймали тебя с поличным? Теперь Алине на глаза и не попадайся!
Он полез в карман, достал сверток с мясом.
- Отстань, Лукерья, это не для тебя! Сиди здесь и жди, я сейчас…
Он подошел к подвалу, посвистел. Никто не отозвался.
- А вот мясо «Дофин»! – громко объявил Ньялсага, разворачивая салфетку с Алининой стряпней. – Есть желающие попробовать?
Из темноты подвала потянулись разномастные собачонки. Это были городские дворняжки, пугливые и жалкие, как маленькое, побитое неприятелем войско. Они чуяли запах, но подходить близко опасались: умудренные жизнью в большом городе, собачонки хорошо знали цену людям, и цена эта была невысока.
Ньялсага положил угощение на землю и махнул рукой.
- Налетай, ребята! Только Алине не говорите, а то она меня проклянет.
Собачонки выждали, пока он отойдет подальше, а потом дружно налетели. Ява брезгливо посторонился, когда одна из них прошмыгнула рядом.
- А ты свою порцию выбросил, - попенял ему Ньялсага. – Лучше б народ покормил!
Ява поморщился:
- Еще чего. Я собак терпеть не могу.
- Вот это ты зря, - не согласился Ньялсага.
- Разносчики заразы, санитары помоек… и, кстати, Лукерья твоя линяет все время, так что скажи ей, чтоб она ко мне и близко не подходила!
- Я-то скажу, да только она меня не послушает…
