— Слишком сыро, чтобы кататься верхом, — сказал он ей после приветствия. — У тебя все в порядке?
— Да, конечно. А что? — Эмма придала твердость своему голосу, надеясь, что он звучит холодно — так же, как и его.
Как будто этого поцелуя никогда и не было!
— Ручей в саду может переполниться, предупреждают, что надвигается сильный ливень.
— Я прослежу за этим, — обещала Эмма.
— Сделай непременно и, если вода зайдет за березы, сразу же дай мне об этом знать.
Этот мужчина, напомнила себе Эмма, помолвлен с другой женщиной. Потребность защищать кого бы то ни было просто часть его натуры — властный мужчина всегда опекает своих женщин.
Но она не была — и никогда не будет — одной из его женщин. Никогда!
— Спасибо, — сказала она равнодушно.
Вечером лай собак предупредил ее о чьем-то позднем визите. При виде темно-зеленой машины, блестящей в струях дождя, Эмма вся напряглась.
Она поздоровалась с Кейном, не теряя хладнокровия, и он требовательно спросил:
— Что случилось?
Не доверяя своему голосу, Эмма только пожала плечами. Как он осмелился так смотреть на нее горящими янтарными глазами, когда он принадлежал другой женщине?
Волна ярости, вызванная этой мыслью, придала Эмме сил, и она проговорила вкрадчивым вызывающим тоном:
— Ты только что вернулся из Австралии?
Он резко вскинул голову; желваки заходили на его скулах, и он очень тихо спросил:
— Кто сказал тебе об этом?
— Аннабель? — повторил свой вопрос Кейн.
— Никто мне не говорил, — ответила Эмма, каждое слово камнем падало ей на сердце. — Я ни с кем из твоей семьи не разговаривала. — Стиснув зубы, она твердо встретила его сверкающий взгляд. Напряженная пугающая тишина повисла в воздухе.
Наконец он холодно произнес:
— Я летал в Австралию, чтобы сообщить женщине, с которой помолвлен, что хочу расторгнуть нашу помолвку.
Надежда, жгучая, рвущаяся наружу, наполнила Эмму, а следом вспыхнуло безумное предвкушение чего-то нового. Она не находила слов, и Кейн продолжал говорить бесстрастным голосом:
— Ты должна знать, что я хочу тебя.
Глаза Эммы широко открылись. Нужно остановить его! Если он продолжит, ее жизнь уже никогда не станет прежней. Но ни одно слово не могло прорваться сквозь преграду, комом вставшую в ее горле.
Все еще таким же отталкивающим, безличным голосом Кейн продолжал:
— Я пытался не брать в расчет первое физическое влечение, потому что для меня это мало что значит. В своей жизни я желал многих женщин.
Рука Эммы сжалась, и она издала легкий хриплый звук. Его глаза потемнели, когда он метнул на нее взгляд, полный скрытой опасности.
