Мать повернулась к сыну и приказала сильно напугавшим его тоном:
— Сиди в машине и ни в коем случае не вылезай! — Еще страшнее тона было ее серое застывшее лицо.
Она вышла из машины, и ее мигом увела рассекшая толпу фаланга полицейских.
Она забыла заглушить мотор, в салоне работал кондиционер. Гидеон чуть опустил стекло, и в машину ворвался вой сирен, бормотание раций, крики. Мимо пробежали двое в синем. Полицейский неподалеку что-то рявкнул, со всех сторон зазвучали новые, еще более визгливые сирены.
Кислый, искаженный электронным мегафоном голос произнес:
— Выходи с поднятыми руками!
Толпа разом затихла.
— Ты окружен. У тебя нет выхода. Отпусти заложника и немедленно выходи!
Тишина. Гидеон огляделся. Внимание толпы было приковано к дверям корпуса с колоннами, перед которыми залегли снайперы. Там, видимо, и разворачивалось действо.
— Здесь твоя жена. Она хочет с тобой поговорить.
Эфирные помехи на всю округу, потом тысячекратно усиленный всхлип, при других обстоятельствах вызвавший бы смех.
— МЕЛВИН? — Снова оглушительное хлюпанье. — МЕЛВИН!
Гидеон замер. «Это же голос моей мамы!..» — пронеслось у него в голове.
По бессмысленности происходящее соревновалось с дурным сном. Этого не может быть! Гидеон машинально взялся за ручку, распахнул дверцу и вышел в удушающий зной.
— Мелвин! — Всхлип. — Прошу тебя, выходи. Обещаю, тебе не причинят вреда. Умоляю, отпусти этого человека!
Голос хриплый, чужой — но обмануться невозможно: голос принадлежал матери.
Гидеон стал продвигаться среди бесчисленных людей в полицейской и военной форме. Никто не обращал на него внимания. Он достиг внешнего ограждения, положил руку на грубую деревянную перекладину, выкрашенную в голубой цвет. Как он ни всматривался в здание впереди, никакого движения разглядеть было невозможно. Здание плыло в жарком мареве и выглядело мертвым. Дубовые листья безжизненно повисли, безоблачное небо казалось плоским и бледным почти до белизны.
— Мелвин, если ты его отпустишь, они тебя выслушают.
Снова безмолвное ожидание. Потом какая-то возня в дверях. Незнакомый Гидеону мужчина в костюме вышел, пошатываясь, растерянно огляделся и, мелко перебирая толстыми ногами, засеменил к ограждению. К нему ринулись четверо полицейских в шлемах, с револьверами наготове, и заставили спрятаться за грузовиком.
Гидеон нырнул под ограждение и заспешил в направлении полицейских, людей с рациями, военных. Его по-прежнему не замечали, всем было не до него: все взоры были прикованы к дверям между колоннами.
