— Мы подумывали о разводе,— призналась она, в голосе ее прозвучала нотка раскаяния.
— Вот как? — Уилсону удалось сдержать улыбку. Наконец-то ему удалось докопаться до чего-то более-менее важного. Вот и мотив… или хотя бы зацепка. А большего ему и не требовалось. — Шеф пожарных считает, что имел место поджог.
— Я знаю.
— Способ поджога… хм, черт возьми, он ведь может оказаться точной копией того, что произошел семнадцать лет назад, когда заполыхала мельница. Вы помните, не так ли? — Она слегка поморщилась, стиснутые губы побелели. — Да-а, догадываюсь, что вам трудно забыть такое…
Она отвела взгляд, руки, державшие в ладонях чашку, дрожали. Ей ли не помнить тот пожар! Каждый житель Просперити помнил. Тогда пострадало все семейство Бьюкененов, это была ужасная драма, от которой большинство из них так и не оправилось. Старший — отец Кэссиди — так и не набрал былую мощь, его жизнь, дела компании, его своенравная дочь вышли у него из-под контроля.
— Может, вы хотели бы съездить в больницу и взглянуть на пострадавших? Только предупреждаю, зрелище не из приятных.
Она направила на него твердый взгляд желтых глаз, и он вспомнил, что она не только репортер, но еще из породы Бьюкененов.
— Я настаиваю на встрече с мужем с того момента, как с ним случилось несчастье. Врачи говорили, что я не смогу увидеть его, пока не даст разрешения шериф… будто бы на нем висит подозрение.
— Ладно, к черту, давайте поедем! — воскликнул Уилсон и тут же, едва она встала, передумал.— Только прежде выясним еще кое-что.— Женщина застыла на месте, потом медленно опустилась на обшарпанный пластиковый стул.
Она была воплощенным хладнокровием, придется ему показать ей кое-что. И вновь она лгала, скрывая что-то. И когда Гонсалес заново наполнил кофе его старую кружку, Т. Джон запустил в карман руку и достал небольшой пакетик. Сквозь прозрачный пластик виднелась обуглившаяся цепочка и прикрепленная к ней медалька с изображением святого Христофора, частично обгоревшая. Искривленное и почерневшее изображение святого можно было разглядеть с большим трудом.
Рот Кэссиди округлился, но в обморок она не упала. Напротив, она во все глаза смотрела на пакетик, который Гонсалес положил перед ней на выщербленный старый стол. Ладони ее сжали чашку, дыхание заметно участилось.
— Где вы это нашли?
— Любопытная история. Джон Доу сжимал цепочку в кулаке и ни за что не хотел выпускать ее, хотя испытывал при этом чудовищную боль. С огромными предосторожностями нам удалось ее вынуть из пальцев, и тогда он сказал… угадайте, что?
