Ей было невероятно жаль Констанцию, по-человечески, но также сердце Готель начала согревать мысль, что возможно этот поступок Раймунда был знаком того, что он все-таки пронес через десять с лишним лет и через свой "необходимый" брак ту толику преданности, о которой, давая им своё благословение, Готель могла только мечтать.
Придя на остров, пара была сразу замечена парижским епископом:
- Нарочно пришел сегодня к обеду, чтобы увидеть "матушку", имеющую на моих рабочих большее влияния, чем я, - улыбнулся он, приблизившись, и протянул Готель руку, - Морис де Сюлли.
- Готель Сен-Клер, - ответила та, поцеловав руку епископу.
- А ваш скромный спутник? - спросил Морис.
- Месье Сен-Клер, - представила Готель супруга.
Епископ сделал смущенное лицо, заметив, что у Клемана, в отличие от супруги, не было на руке кольца.
- Сестра Элоиза, царство ей небесное, рассказывала мне о вас, но она не говорила, кроме как о душевной красоте.
- Спасибо, ваше преосвященство, - улыбнулась Готель.
- Разрешите и мне поблагодарить вас за преданность моему собору.
- Спасибо, ваше преосвященство, - сделав книксен, повторила Готель.
Епископ смешался в некой нерешительности:
- Мадам, вы позволите сказать вашему супругу несколько слов тет-а-тет?
Клеман с епископом отошли в сторону, а Готель принялась раздавать строителям еду. Когда сумка была пуста, вернулся и Клеман:
- Они действительно называют вас матушкой, - оглядываясь на стройку, улыбнулся он.
- О чем говорил епископ? - спросила Готель.
- О том, что вы необыкновенная, и еще он хочет, чтобы вы пришли исповедаться, - ответил Клеман.
Только прежде, чем признаться во всех смертных грехах, Готель хотела увидеть Констанцию.
На сей раз двери дворца для неё были открыты и один из слуг проводил её в комнату графини.
- Готель, - обрадовалась Констанция, пытаясь приподняться.
- Не вставайте, прошу вас, - подбежала Готель и взяла её за руку.
- Сколько лет, - улыбнулась графиня.
- Десять, - улыбнулась Готель в ответ, - чуть больше десяти.
- Вы стали настоящей женщиной. Такая красивая.
Констанция смотрела на Готель с запавшими глазами, её кожа была бледной, и сама она выглядела измученной то ли четвертой беременностью, то ли разрывом с Раймундом.
- А я, - сетовала на себя графиня, - даже не могу подняться с постели. Спина болит, что я её уже не чувствую.
- А где Мария?
- Королева - Адель отдала её за Генриха Шампанского - своего брата, - подставляя себе под спину подушку, хрипло засмеялась Констанция.
