Она положила голову себе на колени, и Раймунд приподнялся на локтях.
- Клеман предупреждал меня, он просил оставить меня хоть что-то, а я все разрушила, - проговорила Готель куда-то в колени.
- Оставьте казнить себя, - постарался поддержать её маркиз, - вы хороший человек, все это знают.
- Нет, Раймунд, нет. Хорошие люди оставляю свое саморазрушение за дверями, а не тащат его в дом, - замотала головой она.
Когда Раймунд проснулся, Готель была уже внизу:
- Хотите молока?
- Хороший дом, - сел за стол маркиз, - не продавайте его.
- Теперь уже не знаю.
- Расскажете?
Готель кивнула:
- Это мой ад, и он его не заслужил.
Они сидели молча какое-то время, слушая песни птиц за окном и наблюдая, как солнце скользит по столу.
- Иногда я скучаю по Констанции.
- Вы ненавидели меня, наверное.
- Да нет. Она объяснила, что вам нужен наследник и все такое, - пояснила Готель, поправив сзади свои волосы.
- Она упрекнула вас в этом?
- Но это правда.
Никто больше не сказал ни слова. Готель проводила Раймунда до порога, поцеловала, и они простились. Она так и не продала дом и вернулась в Париж к полудню следующего дня, рассчитывая застать Клемана в их лавке на Сене.
Клеман был на месте и провожал клиента приятными любезностями; Готель улыбнулась уходящему гостю.
- Ты не поверишь, - засмеялся Клеман, как только покупатель вышел, - утром я продал одно из тех бежевых платьев, которые ты уже стала называть душой магазина.
Готель подошла к Клеману ближе и взяла его за руки.
- Привет, - сказал тот.
- Здравствуй, - ответила она.
Клемана просто выворачивало от радости, отчего признание не становилось легче.
- Послушай, - проговорила Готель ему в глаза, - в Лионе я была с Раймундом.
Клеман отвернулся и подлетел к прилавкам:
- Я помню сколько раз ты брала их стирать, так долго они висели; что я уже не верил, что это когда-то случиться.
- Клеман, - постаралась она снова привлечь его внимание.
- Вы, похоже, устали с дороги, - не поворачиваясь, ответил тот, - давайте оставим это до того, как я здесь закончу здесь. Прошу вас.
Он стоял неподвижно, как окаменевший, пока не услышал, что дверь магазина закрылась. Готель вышла на мост к строящемуся собору и, глядя на темную воду скользящей под ногами реки, горько заплакала.
Вечером Клеман пришел позже, чем обычно, словно надеялся отсрочить то, что уже произошло. И Готель уже начинала за него волноваться, но когда входная дверь, наконец, хлопнула, она все же вздрогнула от неожиданности.
