Как и предсказывал Раймунд, Констанция, испугавшись гнева Готель, закрылась во дворце. Готель вспомнила надежду Констанции, что, возможно, "её будущий муж окажется в одном лице с любимым". Их обоих Готель любила, и возможно потому, что они действительно того заслуживали. И возможно, они не предадут украденное у неё счастье ради пустого брака, предназначенного лишь на то, чтобы блюсти честь Короны и делить её территории. Возможно, маркиз все же станет мужчиной и сделает, наконец, Констанцию счастливой женой, такой, какой она мечтала быть, и оба они будут счастливы, если, конечно, смогут простить себя сами. Возможно.
Готель не испытывала гнева, её чувства были все еще притуплены шоком. Она часами смотрела в окно своей мансарды, шила или читала Писание. Она редко даже спускалась вниз, из-за своей ноги, а потому, когда кто-то вдруг постучал в её дверь, в первую очередь выглянула в окно, прежде чем заставлять гостя ждать, пока она сама спуститься.
Это был Клеман.
- Входите, открыто! - обрадовавшись, крикнула Готель.
- Я узнал, что вы уже неделю в Париже, но все еще не посетили меня, - сказал тот, глядя, как мучительно Готель спускается по лестнице; на что та, вздыхая, развела руками, демонстрируя свое бедственное положение.
- Что с вами случилось? - спросил он, подав ей руку.
- Ничего страшного, просто упала, мой дорогой друг, пустяк, - махнула она рукой, - я рада, что вы пришли, сама бы я до вас не дошла, - засмеялась она.
- Вы смеетесь, это хороший знак, - улыбнулся Клеман.
- У меня есть сок, если хотите, там, в кувшине. И я бы тоже не отказалась от глотка.
Клеман подошел к кувшину, но сок уже забродил, и потому, заглянув туда, он поставил кувшин на место.
- Простите, я совсем не выхожу из дому, - тихо сказала Готель.
- Если позволите, я принесу вам воды или еще что, - спросил тот.
- Вы очень добры, мой друг, но я не могу вас так утруждать своими заботами.
- Мне это будет не трудно, - сказал Клеман, расторопно направившись к двери, и добавил уже на пороге, - я рад, что вы вернулись, всегда рад.
Он вернулся через полчаса с водой, сыром и фруктами.
- Сейчас в Париже такая жара, что без воды можно умереть, - говорил он, раскладывая на столе продукты.
Готель молчала. Она смотрела на Клемана, орудующего у неё дома так по-хозяйски, и жестикулирующего так по-свойски, словно это был очередной день из тысяч таких же предыдущих, и думала, что после её судорожной погони за счастьем, только случившееся с ней полное отсутствие движение, могло позволить ей задержать взгляд на этом невзрачном человеке.
