- Она в Бургундии? - уточнила Готель.
- Похоже, так, - Констанция опустила руки с платьем и поторопилась к дивану, - ну, сядьте ж, дорогая.
Готель присела:
- Когда же вернется ваш брат? - спросила она, чтобы создать разговор.
- Я полагаю, весной, - ответила без настроения графиня и вдруг ожила, - а вы не собираетесь весной к Сибилле?
- Я очень постараюсь. Я еще не была на свадьбах столь высокого рода, - заговорила Готель, но Констанция её прервала.
- Я была! - засмеялась графиня, - все ходят важные и ряженые, как павлины, - а потом улыбка её немного остыла, - но на самом деле, это всё прекрасно по любви. А стать заложницей, так называемого, укрепления межгосударственных отношений, звучит не так уж и романтично.
Констанция погасла так сильно, что Готель захотелось немедленно её обнять.
- Полно, дорогая, - улыбнулась в объятьях графиня, - я знаю, что расплатою за праздный образ жизни мне станет моя преданность короне, до конца дней. И любые чувства мои будут сродни измене, лишь если только не случится чуда, и мой следующий муж окажется в одном лице с моим любимым.
- Я мало знаю о любви, миледи, - взяла её за руку Готель, - но я верю, что порой случается и чудо, что-то совершенно необъяснимое. И что когда она родится, в вашем сердце останется лишь место на волнения, беспочвенную грусть, горячие слова и нерезонные поступки. И вам не будет дела до того, кому она доставит неудобства, как только вы оцените её дороже, чем ваш удел, признание и славу.
- Надеюсь, что вы правы, дорогая, - ответила Констанция и положила свою вторую руку на руки подруге.
Оставив графиню, Готель сразу поехала в аббатство Паркле, но прибыла туда лишь к утру. Уставшая после ночи пути, она спешила встретить сестру Элоизу, поскольку не видела её уже десятый день, кроме того, девушке очень не терпелось поделиться с аббатисой (коей сестра Элоиза здесь являлась) своими последними парижскими новостями. На фоне оранжевых осенних лесов, простирающихся за окном под сочным сине-голубым небом, образ сестры Элоизы выглядел невероятно сказочно; она стояла у края стола, сомкнув перед собой руки, и смотрела на Готель с какой-то странной улыбкой.
- Я так соскучилась по вас, матушка, - сказала девушка, подойдя ближе, - вы так во многом были правы. Париж пленит, и я почти не представляю, как судьба моя могла бы быть теперь иной.
- Так, ты не хочешь больше быть монашкой? - решила уточнить аббатиса.
- О, матушка! - сквозь выступившие слезы улыбнулась Готель, - ради любви к вам, я целиком отдамся любому вашему желанию.
