Не смотреть на этот гребень было невозможно, потому что, кто бы ни стоял перед повелителем дрейков, он ощущал полную уверенность, что голова уставилась прямо на него. В сравнении с этим гребни волков-рейдеров были слишком грубы. С длинным рылом, зубастой пастью, искривившейся в подобие улыбки, узкими, будто чего-то ищущими глазами, голова дракона казалась почти живой… и очень голодной. И это неудивительно. Гребень был больше, чем просто украшение: это было истинное лицо Короля-Дракона. Лицо, скрываемое шлемом, было просто пародией на человеческое. Лицо над шлемом — истинным. В действительности же весь вид дрейка представлял собой лишь декорацию. То, что казалось доспехами, на самом деле было обычной шкурой. Доспехи из чешуи и были настоящей чешуей дракона, частью его плоти. Его шлем нельзя было снять, потому что он-то и был головой дракона, так же, как и то, что было под шлемом и, с первого взгляда, казалось настоящей головой. В своих попытках использовать человеческое обличье, которое дрейки находили таким практичным во многих случаях, это было самое большее, на что были способны самцы. В этом деле они не так преуспели, как самки, хотя никто и не мог сказать почему. Но если судить по Килу и Грату, новое поколение самцов наконец сумело преодолеть барьер… хотя бы по части внешности. Как и Королю-Дракону, стоящему перед Кейбом, им следовало бы многое узнать о человеческой природе вообще.
В этом смысле нечто подобное можно сказать и в отношении многих людей.
Кейб старался не смотреть на гребень, который все время притягивал его взгляд.
— Я прибыл по делу чрезвычайно неотложному, повелитель Зеленый, и я благодарю тебя за эту немедленную аудиенцию. Я представляю себе, насколько я был бестактен.
Король-Дракон поднял голову, и, если бы в комнате и был кто-нибудь, кто только что думал, что перед Кейбом сидит человек, это его заблуждение тут же развеялось бы. Из глубины того, что несколько секунд назад казалось шлемом, на волшебника полыхнули два кроваво-красных глаза. Несмотря на то, что видимость шлема сбивала с толку, все же просматривались черты вытянутой чешуйчатой морды. Вместо носа были только две узкие щели. Когда повелитель дрейков говорил, его рот обнажал острые зубы хищника. Хоть это и можно было считать некоей пародией на человеческое лицо, все же та маска, которую он пытался выдать за что-либо более или менее приемлемое, делало его еще более ужасным.
Когда Король-Дракон говорил, из его рта время от времени появлялся узкий раздвоенный язык и, если не считать легкого пришепетывания на некоторых звуках, он говорил гораздо чище и правильнее, чем многие люди.
