— Ой, сколько тут цветов! — вдруг вскрикнула Лена оглянувшись; бросилась к небольшой лужайке, опустилась на колени и стала быстро рвать лиловые колокольчики и белые ромашки.
Их было много, и она все ползала на коленках и рвала. Собрав в пять минут целую охапку, она встала, окунула в них лицо — оно сразу заблестело от росы — и засмеялась.
Женьке почему-то стало досадно.
— Ну разве это цветы? — сказал он. — Остатки одни. Вот весной бы приехала — посмотреть больно!
— Правда? — удивилась она.
— А то вру, что ли!
Девчонка поровней уложила в букете цветы.
— А какое тут у вас небо! — неожиданно сказала она, закинув голову.
Небо было самое обыкновенное, и Женьке хотелось узнать ее мнение об их небе.
— Какое? — спросил он.
— Синее-синее! У нас такого никогда не бывает.
— Ну, вот еще!
— Честное слово! Как стеклышко. Ясное очень. А я думала, оно везде такое, как у нас.
Женька почесал затылок.
— А сколько тут озер! Едешь, а они смотрят на тебя, как глаза, огромные глаза великана. Добрые такие и очень смелые.
Ни разу еще не попадались Женьке такие девчонки. В стойбище их было пять. Они качали люльки, подвешенные на ремнях к шестам, бегали за хворостом, носили с озера ведра с водой, шили пимы и паницы. Это были свои, привычные девчонки, и он просто не замечал их; а эта Ленка была какая-то странная и не похожая на всех. И небо для нее особое, и обычные озера кажутся великанскими глазами. А на цветы как налетела! Точно первый раз в жизни видит. И глаза у нее вырезаны как-то мечтательно и грустно, и они очень ясные и доверчивые: наверное, она никого еще не обманывала…
В это время из чума вышла жена Ипата и сразу увела Ленку в чум, и Женька даже не успел спросить, надолго ли она приехала сюда, в каком классе, учится, страшно ли плыть по морю и что идет быстрей — оленья упряжка или пароход…
Вдруг его крепко дернуло, и он чуть не упал. Тугая петля тынзея захлестнулась на его груди. Женька взвился на дыбы, захоркал по-оленьи и понесся в тундру: охота продолжалась. Он играл и время от времени оглядывался на чум дяди Ипата: не выйдет ли из чума Ленка, не захочет ли поиграть в их любимую мальчишечью игру?
Другие девчонки вечно строят из палочек крошечные чумики, покрывают их кусочками шкурок, а внутри постилают меховые постели и укладывают тряпичных кукол, и никаким криком не докличешься их поиграть в «олени и пастухи». А Ленка должна согласиться: она ведь не такая, как другие…
Но она не выходила. Несколько раз Женька нарочно пробежал возле самого ее чума и даже остановился, сделав вид, что потерял что-то. Из чума донесся Ленкин смех, легкий перезвон ложечек о стаканы — чай пьют, говор дяди Ипата, и мальчишка еще раз посожалел, что она все сидит в чуме. Он даже легонько рассердился на нее за это.
