меня перед глазами проносятся странные видения дедушкиного рассказа...
-- Вот так, -- говорит дедушка и, взяв в руки чувяк, разминает его
перед тем, как надеть на ногу, -- обманывать обманывали, а насильно из нашего села не угоняли...
Я смотрю на крупные ступни дедушкиных ног, на их какое-то особое,
отчетливое строение. На каждой ноге следующий за большим палец крупнее
большого и как бы налезает на него. Я знаю, что такие ступни никогда не
бывают у городских людей, только почему-то у деревенских. Гораздо позже
точно такие же ноги я замечал на старинных картинах с библейским сюжетом -крестьянские ноги апостолов и пророков.
Надев чувяки, дедушка легко встает и раскладывает прутья в две кучи -одну, совсем маленькую, для меня и огромную для себя.
-- Дедушка, я больше донесу, -- говорю я, -- давай еще...
-- Хватит, -- бормочет дед и, обломав гибкую вершину орехового прута,
скручивает ее, перебирая сильными пальцами, как будто веревку сучит.
Размочалив ее как следует в руках, он просовывает ее под свои прутья,
стягивает узел, ногой прижимает к земле всю вязанку, снова стягивает
освободившийся узел и замысловато просовывает концы в
самую гущу прутьев,
так, чтобы они не выскочили.
Покамест он этим занимается, я стою и жду, положив поперек шеи дедушкин
посох и перевалив через него руки. Получается, вроде висишь на самом себе.
Очень удобно.
-- Однажды, -- говорит дед, сопя над вязанкой, -- когда строили
кодорскую дорогу, пришли к русскому инженеру наниматься местные жители.
Инженер выслушал их, оглядел и сказал:
-- "Всех беру, кроме этого... "
Дед кивает, как бы показывая на отвергнутого работника.
-- Дедушка, а почему он его не взял? -- спрашиваю я. -- Потому, что он стоял, как ты, -- показывает дедушка глазами на палку.
-- А разве так нельзя стоять? -- спрашиваю я и на всякий случай все-таки убираю палку с шеи.
-- Можно, -- отвечает дед, не подымая головы, -да только кто так
стоит, тот лентяй, а зачем ему нанимать лентяев?
-- Да откуда же это известно? -- раздражаюсь я. -Вот я снял палку с шеи, значит, я уже не лентяй, да?
-- Э-э, -- тянет дед, -- это уже не считается, но раз ты держал палку
поперек шеи, да еще руки повесил на нее, значит, лентяй. Примета такая.
Ну что ты ему скажешь? А главное, я и сам чувствую, что, может быть, он
и прав, потому что, когда я так палку держал, мне ничего-ничего неохота было
делать. И даже не просто неохота было ничего делать, а было приятно ничего
не делать. Может быть, думаю я, настоящие лентяи -- это те, кто с таким
