Скоро лужайка выглядела не лучше хорошо пропаханного кладоискателями места, но полкило репы было помыто и дожидалось своей участи.
Вместе с дюжиной крепких белых грибов, что попались на глаза оголодавшему Робинзону.
Никитин еле дожил до вечера и с энтузиазмом вечно голодного студента набросился на ужин.
Впервые он не доел двух запеченных, хорошо посоленных сазанов (их в озерке водилось до чертиков, улов просто богатейший), нафаршированных репой, что отдаленно напомнила ему любимую картошку, грибами и чесноком.
На десерт Андрей приготовил компот и помыл пару груш. Вот только отдал ему дань внимания уже без видимой охоты, объевшись горячим, так что живот округлился футбольным мячом.
Сидя вечером у костра и с сытой ленивостью посматривая на коптящуюся рыбу, он неожиданно для себя нашел в мыслях то, что его мучило весь день.
Дубы и груши растут в Европе, в ее реках плавают сазаны и форель. Следовательно, занесло его, не хрен знает куда. Вот только почему здесь больно девственна природа, которую человек изгадил давненько, с превеликим для себя удовольствием?!
А тут за два дня ни одного гомо сапиенс. Да и в небе отсутствуют всякие ракеты, спутники и самолеты, неизменные признаки технократической цивилизации.
— А не занесло ли меня в прошлое, причем в такое, когда людей пещерными именуют?
Мысль была дикой, однако, тщательно ее пережевав, Андрей нашел вывод здравым, хотя в голове не укладывалось, каким это он образом переместился не только в пространстве, но и во времени.
И тут Никитин впервые за эти дни вспомнил о поздно приобретенной семье, за которую, впрочем, сильно не волновался, а если положить руку на сердце, то даже чувствовал немаленькое облегчение — уж больно опостылела ему недолгая семейная жизнь.
Грех ругать Анну, она хоть и нудила дома, но характер был еще тот, оторва. Даже была ласкова, не доставала всякими просьбами и занудством — баба, которая хлебнула в жизни лиха, постоянно будет ценить непьющего и нетребовательного мужа, который к тому ежемесячно получает приличные для деревенской жизни деньги.
Но вот, как говорится, была без радости любовь, разлука будет без печали. Да и как тут любить, если в последнее время даже в общую постель он ложился больше по обязанности, не испытывая к жене ни малейшего влечения, — залез, как кролик быстренько потерся и тут же отвалился в сторонку, подальше, давить на массу. А сейчас, когда она в положении, и подавно…
Не пропадет женушка — пенсию ей оставят до конца жизни, по случаю потери кормильца.
