Андрей с пронзительностью в душе понял, что сейчас последует мгновенный бросок неведомого хищника, но не боялся этого, наоборот, все его крепкое тело яростно требовало схватки.
Он только постарался незаметно изменить свое положение и взял в ладонь рукоять своего оружия.
Андрей успел вовремя собраться, и когда зверь прыгнул через затухающий костер, откатился в сторону. Стоя на колене, Никитин изо всех сил нанес мгновенный удар «шестопером». Дубина стремительно описала дугу и с размаху обрушилась на голову летящего в прыжке зверя.
Время застыло — он смотрел словно на замедленном режиме воспроизведения изображения. И не успел хищник развернуться на земле, как Андрей вторично его ударил.
Раздался треск и громкий визг — «шестопер» сломался, а зверь волчком крутился по земле, оглушенный и частично парализованный вторым ударом, который пришелся по хребтине.
Давать ему время для передышки было бы сплошным безумием, и он нанес несколько ударов кистенем, целя по голове. И яростно бил до тех пор, пока зверь не застыл окончательно, распластавшись на земле.
Дрожащими пальцами Никитин плотно набил трубку табаком и раскурил ее от уголька. Несколько минут он отходил от пережитого в этом ночном бою, глотая дым пересохшим ртом.
Докурив, выбил трубку, медленно встал и подошел к мертвому зверю. Тот представлял собой симбиоз волка и крупной рыси — имел кошачьи лапы с острыми когтями и кисточки на маленьких ушах.
Все остальное было волчьим, кроме верхней пары клыков, при взгляде на которые его прошиб ледяной пот. Острые пики выдавались далеко вниз, как у давно вымершего саблезубого тигра.
— Ни хрена себе зверек, — задумчиво сказал Андрей, рассматривая свой законный охотничий трофей. — И долгонько ты здесь уран кушал, раз в такого мутанта превратился? И жрать тебя стремно, воняет, как от помойки. Однако придется мне новый «шестопер» делать…
Настроение у Никитина было бы прекрасным, если бы не одежда да обувь. Старые китайские кроссовки не выдержали дневного марш-броска и полностью развалились.
Попытка переделать их в шлепанцы оказалась неудачной — резиновая подошва настолько истерлась об острые камни, что рвалась теперь, как туалетная бумага.
Результат был налицо — лучше идти без обуви, чем заниматься бесконечным ремонтом, сидя сиднем на одном месте.
Штанины трико находились в еще более кошмарном состоянии и напоминали содранную кожуру перезревших бананов.
В несколько лучшем положении находились тельняшка и ветровка, но у первой ткань сопрела и стала потихоньку рваться, а куртка уже имела несколько здоровенных дырок.
