Алхимия убийства | страница 18
На сей раз ничто не остановит меня. Он примет меня на работу — и никаких гвоздей. Кроме того, мои родители часто говорили: «Не важно, что тебя сбили с ног, важно, что ты смогла подняться».
У хозяйки пансиона на Лексингтон-авеню, где мы жили, я заняла деньги на трамвай и мобилизовала все свое мужество, чтобы завоевать «Нью-Йорк уорлд».
Я не могла не согласиться с мнением мамы, что общественность не готова воспринять воительницу вроде меня. Мне придется трудиться с вдвое большей отдачей, чем мужчина, и моим козырем будут знания. Поэтому, прежде чем обратиться к Пулитцеру насчет работы, я зашла в библиотеку и узнала все о нем.
Другие газеты утверждали, что «Нью-Йорк уорлд» гоняется за сенсациями и ее репортажи отличаются «агрессивностью». Им же самим недоставало силы духа для разоблачения политической коррупции, они не осмеливались публиковать острые критические статьи, как это делал Пулитцер в своем издании. Это был реформатор, и он обладал чутьем на новости. Прочие газетчики не имели этих качеств.
Он считал, что газета — сторожевой пес против привилегий, что нужно писать для людей. Пока общество держат в неведении относительно того, что происходит на самом деле, никаких перемен не произойдет. Он был твердо убежден в необходимости крестового похода против несправедливости. Даже угрозы расправиться с ним не остановили Пулитцера — он просто стал носить пистолет. Эти угрозы он воспринимал как свидетельство того, что бьет в цель.
Когда я узнала, как он попал в прессу, то поняла, что мне суждено работать с этим человеком.
В семнадцать лет из-за плохого зрения и хрупкого телосложения его не взяли служить ни в австрийскую, ни французскую, ни британскую армию. При росте около метра девяносто он выглядел как пугало. Но эти недостатки не остановили его. Он добрался до Гамбурга, где в американскую армию набирали добровольцев, готовых принять участие в Гражданской войне в США. В Гамбурге его взяли помощником вербовщика, зазывавшего новобранцев.
Когда война закончилась, он отправился в Сент-Луис, намереваясь устроиться на работу, но столкнулся еще с одним препятствием. Чтобы попасть в Сент-Луис, нужно было пересечь широкую реку Миссисипи. Без гроша за душой и вечно голодный, он договорился с капитаном парома, также говорившим по-немецки, что отработает кочегаром стоимость билета.
Проработав некоторое время погонщиком мулов, палубным матросом на какой-то посудине, ходившей до Мемфиса, грузчиком на стройке и официантом, Пулитцер в числе нескольких десятков рабочих отдал свои пять долларов некоему бойкому нанимателю, обещавшему хороший заработок на сахарных плантациях в штате Луизиана. Туда нужно было добираться на небольшом пароходе. Примерно в пятидесяти километрах южнее города под каким-то предлогом их высадили на берег. Когда пароход отчалил без них, они поняли, что их облапошили, и им ничего не оставалось, как пешком возвращаться в Сент-Луис.