Впрочем, у меня особых запросов не было, а график был простой — с утра отучился в академии, потом обед, потом самоподготовка. А потом я шел вагоны разгружать — рядом овощная база была, платили там нормально. Жене и ребенку деньги отсылал, еще родители им помогали, а главное, все же мы думали, что это временные трудности, что жизнь наладится, что государство в стране есть, и оно помнит о своих военных.
Но временные трудности становились постоянными, материальные проблемы стали выходить на первый план. Помню, на третьем курсе вся академия влезла в пирамиду «МММ», и я не стал исключением. Вложил 900 рублей, все, что смог за год накопить, и стал, наивный, ждать прибыли.
Интересно, что один человек из нашей академии все-таки смог разбогатеть на этой пирамиде, но счастья ему это не принесло. Парнишка этот учился на истребительном отделении, а фамилия у него была Бофт. Как он смог разбогатеть, я толком не понял, но было известно, что пирамида приносит ему огромные деньги. Он перестал ходить на занятия, купил себе иномарку и стал таким важным господином, что мы только руками разводили. Разумеется, на Бофта стали заглядываться девушки, и он выбрал себе в любовницы дочку начальника академии, генерал-полковника Королькова. Увы, счастье молодых длилось недолго — однажды пришли мы на лекцию и узнали о грандиозном ЧП. Бофта и дочку генерала нашли задохнувшимися в гараже, причем в той самой крутой иномарке. За полгода до выпуска такая грустная история потрясла академию, но больше всего эта история потрясла жену Бофта — она ведь не знала ничего ни про финансовые успехи мужа, ни, тем более, про любовницу.
Впрочем, важнее всех этих нелепых историй для нас были итоги распределения академии — в армии начались чудовищные по масштабам чистки, и было совершенно неясно, где будут служить все эти вертолетчики, штурмовики, истребители с десяти отделений нашего курса. Причем все это были люди с боевым опытом, получившие теперь, за годы учебы, и отличную теоретическую подготовку. С точки зрения любой армии мира, это был самый ценный человеческий капитал.
И вдруг выясняется, что этот капитал государству не нужен. То есть распределить могли в любую из бывших советских республик, уже отделившихся от нашей страны, но еще сохранивших на своей территории наши боевые части. И это было очень тревожное ожидание — какой смысл распределяться в такую часть, перевозить туда семью, если через несколько месяцев придется бежать оттуда сломя голову, как убегали из Германии?
