— Мне хотелось бы поговорить с вашим хозяином, мастером Рембрандтом ван Рейном.
— По какому делу? — в упор спросила она. — Опять какой-нибудь неоплаченный счет?
— Нет-нет, я пришел не забирать деньги, а, наоборот, отдать их.
Щель в двери стала чуточку шире.
— Что за деньги вы принесли?
— А вот как раз об этом я и хотел поговорить с вашим хозяином, мастером Рембрандтом. Он дома?
Женщина с сомнением посмотрела на меня, будто опасаясь очередной ловушки.
— Не знаю.
За ее спиной раздался звонкий молодой голосок:
— Что такое, Ребекка? Кто там пришел?
Домоправительница, обернувшись к невидимой собеседнице, ной не подумав раскрыть дверь пошире, проскрипела:
— Вот, он заявляет, что принес какие-то деньги.
Шаги приблизились, дверь наконец раскрылась пошире. Передо мной стояла Корнелия. Я поразился, как она изменилась со дня нашей последней встречи. Тогда это был ребенок, сейчас я видел взрослую молодую девушку. Симпатичную, если уж быть точным, со светлыми локонами, обрамлявшими полное, но не круглое личико. Ей наверняка не больше пятнадцати, но на вид можно было дать гораздо больше, что вполне объяснимо, если принять во внимание отнюдь не благоприятствовавшую детству атмосферу, царившую в этом доме.
Когда Корнелия увидела меня, ее синие глаза слегка расширились.
— Возвращайся в кухню, Ребекка. Я займусь нашим гостем.
Домоправительница нехотя удалилась, и дочь Рембрандта обратилась ко мне:
— Вы ведь Корнелис Зундхофт, так? Что же вы хотели?
— Зюйтхоф, с вашего позволения, — деликатно поправил я. — Я хотел побеседовать с вашим отцом.
При этих словах девушка от души расхохоталась:
— В самом деле хотели бы, господин Зюйтхоф? Наверное, успели позабыть, как он едва не спустил вас тогда с лестницы?
— Он тогда был под хмельком, — примирительно произнес я. — С кем не бывает? Да и мне следовало тогда быть сдержаннее.
— Мой отец был вдрызг пьян, а вы ему напрямик об этом сказали. И правильно сделали, между прочим, — решила расставить точки над i Корнелия.
— Может, он все-таки согласится выслушать меня. Или он… опять…
— Нет, сегодня он трезв. Пока. Он рисует. Хотите вновь попытать счастья, набившись ему в ученики?
— Именно за этим я и пришел.
Корнелия недоверчиво покачала головой:
— Боюсь, и на сей раз у вас ничего не выйдет.
— А что, отбою нет от желающих?
— Не в том дело. После Арента де Гелдера вы первый. Но у вас тогда сорвалось по моей вине.
— С чего вы взяли, что по вашей?
— Ведь это я подбила вас поговорить с отцом начистоту по поводу его пьянства, не так ли? Вот видите! Поэтому я теперь должна загладить конфликт. Хотя бы попытаться уговорить отца принять и выслушать вас.
