Выдержав паузу, во время которой он обозрел меня с ног до головы, мужчина осведомился:
— Кто вы? И что здесь делаете?
Я уже раскрыл было рот, чтобы ответить, но старуха опередила меня:
— Это друг Юкена, он ищет какую-то картину. Но ее здесь нет. У этого Юкена не было денег картины покупать.
— Картина? — удивленно переспросил незнакомец, не отрывая от меня пронзительного взора. — Что за картина?
— А с какой стати мне перед вами отчитываться? — вопросом на вопрос ответил я. — Кто вы такой?
— Ах, простите, простите мою бесцеремонность! — Улыбнувшись, он стянул с головы шляпу с перьями и вежливо поклонился. — Иеремия Катон, инспектор амстердамского участкового суда, которому поручено вести расследование этого преступления. Имею все надлежащие полномочия.
— А что здесь расследовать? По-моему, всем и так ясно, что здесь произошло.
— Оссель Юкен занимал должность воспитателя в Распхёйсе, следовательно, принадлежал к числу государственных чиновников. Поэтому участковый судья счел необходимым провести тщательное расследование случившегося. А теперь я был бы весьма признателен вам, если бы вы назвали мне свое имя.
Слёдуя примеру судебного инспектора Катона, я снял с головы смятую, всю в пятнах, без перьев или иных украшений шляпу и, тоже вежливо поклонившись, представился.
— Стало быть, вы утверждаете, что вас зовут Корнелис Зюйтхоф и что вы приятель Осселя Юкена. При каких обстоятельствах вы познакомились?
Волей-неволей я поведал инспектору Катону о своей деятельности в исправительном заведении Распхёйс, не забыв присовокупить и свое недавнее увольнение.
Выслушав мой рассказ, Катон погладил ухоженную бородку и едва заметно кивнул.
— Если вы готовы были поступиться должностью ради блага Юкена, вы наверняка настоящий товарищ. А какое отношение ко всему этому имеет упомянутая вами картина?
Я не стал скрывать того, что узнал от Осселя. Все равно это уже ничего для него не меняло. Снявши голову, по волосам не плачут — если тебе предъявлено обвинение в убийстве, тут уж не до какой-то дурацкой картины, которую ты тайно приволок заключенному в камеру! Смешно!
— И теперь вы намерены разыскать эту картину? Вы, случаем, не собираетесь передать ее в карцер вашему другу? — недоверчиво осведомился инспектор Катон.
— Нет, не собираюсь, просто мне хочется еще раз взглянуть на нее.
— Зачем вам это?
— Затем, что мне не дает покоя одна сумасбродная мысль.
Катон снова улыбнулся, на сей раз ободряюще.
— Возможно, и не такая уж сумасбродная. Может, поделитесь ею, сударь?
