В оправдание свое доктор приводил записку доктора Гесселиуса, в которой тот благодарил его за своевременный возврат рукописи. Следовательно, из этой подборки остался лишь рассказ мистера Хармена.
Однако в том же труде, несколькими абзацами ниже, Гесселиус пишет: «В том, что касается фактологической (не медицинской) стороны изложения, рассказ мистера Хармена чуть не уступает изложению миссис Триммер». Мне строго научная точка зрения вряд ли заинтересует широкого читателя; и, возможно, будь в моем распоряжении обе рукописи, я выбрал бы для публикации именно отчет мистера Хармена, который и приводится без сокращений на нижеследующих страницах.
Случилось это лет тридцать назад.
Как-то раз ко мне зашел один знакомый, которому я три месяца выплачивал небольшую ренту. Этот тихий сухопарый старичок с печальным лицом знавал, по всей видимости, лучшие дни и на всю жизнь сохранил необычайно мягкий характер. Трудно представить более подходящего персонажа для истории с привидениями.
Он-то и рассказал мне о своем приключении, хотя и с видимой неохотой. Все началось с того, что он принялся объяснять, почему пришел за рентой не по истечении недели, какую обычно, мне в виде отсрочки после установленного дня платежа, а на два дня раньше (хотя я этого и не заметил), а потом незаметно перешел и к рассказу. Причиной такой срочной потребности в деньгах явилось внезапное решение переменить квартиру.
Он проживал на сумрачной улочке в Вестминстере, в просторном старинном доме, необычайно теплом благодаря тому, что стены сверху донизу были обшиты деревянными панелями, а окна были не огромные, во всю стену, как диктует нынешняя мода, а узенькие, уютные, заключенные в очень толстые рамы.
Дом этот, как гласило объявление в окне, сдавался внаем или предлагался на продажу. Но никому из прохожих, казалось, дела до это го не было.
Заправляла домом молчаливая худощавая матрона, имевшая привычку вглядываться большими встревоженными глазами в лицо каждого посетителя, словно пытаясь прочесть, что же увидел он в лабиринте темных коридоров. Помогала ей одна-единственная служанка, мастерица на все руки. Мой друг поселился в этом доме вследствие необычайной дешевизны. Он прожил там почти год без малейших неудобств, оставаясь единственным квартиросъемщиком. Занимал он две комнаты: гостиную и спальню со стенным шкафом, в котором держал книги и ценные бумаги.
Однажды вечером старик, крепко заперев входную дверь, лег на постель, однако уснуть ему никак не удавалось. Он зажег свечу, почитал немного, потом положил книгу возле себя. Часы на лестничной площадке пробили один раз. Вскоре после этого старик в ужасе увидел, как дверца стенного шкафа, которую он запертой, медленно приоткрылась, и оттуда на цыпочках вышел стройный смуглый человек лет пятидесяти, с лицом, носившим печать самых дурных страстей. Одет он был в траурное платье старомодного покроя – такие костюмы можно увидеть на картинах Хогарта. Следом за ним шел человек постарше, высокий и плотный, покрытый болячками от цинги. Черты лица его, застывшие, как у покойника, были отмечены низкой чувственностью, коварством и злобой.
