— Я враз, дедушка Евсей! Ребята в штабе!
Кривые ноги Вовки переметнулись через изгородь и замелькали по обочине дороги.
Рой пчел редел. Постепенно успокаиваясь, они летали вокруг пасечника, но не жалили его и одна за другой покидали поле боя.
— Набедокурил, проходимец! — ласково приговаривал старик, поглаживая Соколика. — Покупаешься, дуралей, до вечера — запомнишь, как пчел дразнить!
Конь виновато шевелил ушами, как будто понимал, что его ругают. Старик уперся рукой о край ямы и, оттолкнувшись от лошадиного крупа, выскочил наверх.
— Дедушка, а почему они набросились на него? — спросил Санька.
— Почему? — переспросил дед. — Дом свой охраняли — вот почему. На пасеке травка погуще. Она, поди, и приманила Соколика. Я-то отлучился. А изгородь старая — с прорехами. Он и пришагал в гости к пчелам. А те духу лошадиного не терпят… Хорошо, догадался в воду кинуться, а то бы зажалили вконец… Животина всегда понимает, в чем спасенье… А тебя как звать-то?
Санька ответил. Его голос прозвучал глухо, в нос. Распухшая щека мешала открывать рот, один глаз заплыл, но другой глядел бойко и задорно.
— Ты земельки приложи — полегчает, — посоветовал старик и усмехнулся в бороду. — Они, чертяки, знают, кого жалить, — не любят чужих людей, особенно — дачников.
— Да никакой я не дачник! — выпалил Санька.
Дед удивленно приподнял лохматые брови, хотел еще спросить что-то, но к яме подбежали мальчишки. Четверым было, как и Саньке, лет двенадцать — тринадцать; остальным что-нибудь около десяти.
На Саньку никто не обратил внимания. Мальчишки держались так, будто его и не было. Только Вовка, увидев распухшее Санькино лицо, спросил:
— Больно?
— Ерунда! — беспечно ответил Санька.
— Вот что, гренадеры! — сказал старик. — Нужна уздечка, веревка и толстые доски! Распорядись-ка, Мишук! А я пока спуск вырою.
— Вовка — за уздечкой и веревками! Сема Лапочкин и остальные за мной — за досками! Пошли! Бегом! — скомандовал черноволосый красивый мальчишка с серьезным лицом.
— Айда с нами! — предложил Вовка.
Санька раздумывал недолго. Отбросив горсть земли, которую прижимал к щеке, он побежал за ребятами.
— Не забудьте топор и гвозди! — крикнул вслед старик.
— Не забудем! — ответил Мишук.
Когда мальчишки вернулись с досками, веревками, уздечкой и топором, дед Евсей заканчивал рыть канаву. Она, прорезав край ямы, круто спускалась к самой воде.
Санька выполнял все приказания Мишука. Это получилось как-то незаметно, само собой. Мальчишки безоговорочно слушались своего вожака. Подчинился ему и Санька, не успев подумать, на каком основании Мишук вдруг стал им командовать. Было не до раздумий. Ребята соединили доски поперечными перекладинами — получилось что-то вроде узкого трапа. Старик спустил его в канаву и стал толкать в воду, пока один конец не уперся в дно ямы.
