Однажды мы приняли решение: Какие Селала и я — мы обе уходим из дому. Последний младенец поглощал все внимание матери, сестра ничего не понимала в моих играх и отказывалась принимать в них участие. Тогда мы построили в конце сада крошечное сооружение из тряпок и картона. Чтобы обеспечить себя питанием, на скопленные мною деньги мы купили кусок хлеба и плитку молочного шоколада, после чего спрятались в своем убежище.
Немного погодя явилась сестра:
— Имей в виду, еда на столе!
— Кто тебя послал шпионить за мной?
— Разумеется, мама, дура ты эдакая!
— Скажи ей, что не нашла меня, что я исчезла, — ладно?
Сестра пожала плечами и вернулась домой. Пошел дождь. Наш приют с минуты на минуту мог развалиться. Но мы с Какие Селала не боялись непогоды.
— Маривон! Хватит, беги скорее, идет дождь, и еда остынет!
Неудавшиеся побеги для меня привычны.
Ладно уж, вернемся, но весной обязательно исчезнем.
Вдвоем чувствуешь себя смелее. Какие Селала и я входим в кафе.
Себе я заказываю взбитые сливки, а для Какие Селала, которой ни к чему подкрепляться, — стакан воды.
Трое мальчишек, пытающихся подражать рокерам, крутятся вокруг автоматов. Их лица — лица чересчур быстро возмужавших сосунков — никак не вяжутся с остроносыми сапогами и куртками, усеянными металлическими бляхами. Какие Селала толкает меня под руку:
— Смотри, слушай.
Они быстро переговариваются своими ломающимися голосами.
— Видел потасовку в субботу вечером?
— Не-а.
— Парни из Ланволлиона здорово тогда врезали.
— Хоть и ужулили, но свое взяли — полный порядок.
— Я лично не могу прикидываться шлангом.
— Ты настоящая курица, старина.
— Посмотрел бы на Жан Поля в деле — как он врезал белобрысому верзиле. Кровища так и хлестала.
— А крошка Луи до того сдрейфил, что его вырвало. И крысу бы вывернуло от вонищи.
— Мы вовремя смылись, до прихода полицейских.
— Я, когда иду на танцы, выбираю телку, затаскиваю ее в укромный уголок. И дело с концом.
— И тебе каждый раз удается подцепить кралю?
— Еще бы, я мастак зубы заговаривать. Всегда в точку.
— Ты что, очки мне втираешь?
— Ничего подобного, просто рассказываю, и точка.
— Заруби себе на носу, я и не на такое способен, если бы хотел, но кровяная колбаса мне не по вкусу.
— Пф! Не все ли равно, какое мясо тискать. Лишь бы не пищало. Крикуний я посылаю подальше, только и всего.
Какие Селала и я давимся от смеха. Едва вылупились, молоко на губах не обсохло, и уже изображают из себя отпетых громил, женоненавистников. Такое не выдумаешь, надо увидеть воочию.
