Порт переполнен увеселительными яхтами, они причалены к металлическим понтонам. Задыхающиеся двигатели траулеров с хвостами тралов воняют мазутом, выпускают густой пар, безбожно трещат и мешают портовым спортсменам. Но стоит отчалить, поднять паруса — и ты уже во власти стихии. С наслаждением выслушиваю морскую метеосводку: «Фишер, Доггер и Фладен… Сила ветра от трех до четырех… На море легкое волнение. Юг Бретани… Север Ирландии… Сегодня и в ближайшие сутки безветренно… Антициклон с Азорских островов…» Длинная поэма, полная атмосферных чудес с выверенными до миллиметров центрами циклонов. Мурлыкаю от удовольствия, покачиваясь на легкой летней зыби. Я умиротворенно плыву к Галапагосским островам. Жена и дети оставлены на суше. Я свободен. Я чертовски ловкий, на что угодно способный парень. К черту — не получается! Ведь жена-то и есть я! Женщина не может сбежать куда глаза глядят, она на привязи у мужчины и на непредвиденный случай всегда оставит мужу адрес: «Тереза Попино, до востребования, Гонолулу».
Брожу вдоль порта…
На молу Аркуэст садятся на катера, идущие к острову Бреа. Если бы прояснилось, я бы, возможно, его увидела. Не поеду. Хватит с меня Пемполя с его необыкновенными скалистыми берегами. Я ведь не туристка. Прохожу по шлюзу, отделяющему док от моря, которое сейчас в отливе. Так и кажется, что траулеры за дамбой готовы улечься вверх килем при малейшем дуновении ветра. Где-то на краю света море неотвратимо, волна за волной, начинает наступление. Я устремляюсь ему навстречу, но, разумеется, не могу шагать по воде и возвращаюсь под насмешливый крик чаек.
Проголодалась. Позволю себе съесть пирожное на рыночной площади в кондитерской старофранцузского стиля. В заведении пустовато. Для чаепития рано, а для десерта после обеда слишком поздно. Продавщицы-официантки болтают, старательно укладывая шоколадные изделия, которыми славится эта кондитерская, в корзиночки из золоченой бумаги. Все здесь шоколадно-карамельное. Панели полированного дерева, банкетки, обтянутые коричневым винилом, сверкают, как обертки конфет. Традиционные столики и интимное освещение придает оттенок греховности происходящим здесь пиршествам гурманов. Официантки передвигаются бесшумно и говорят медовым голосом. Все здесь напоминает о гренадиновом сиропе и клубнике с молоком. Я выбираю — торопиться мне некуда. Худенькая женщина в безукоризненно белом фартуке стоит возле меня, терпеливо ожидая.
