— А звезда в круге зачем? — спрашивает Ника.
— Как зачем? — удивляется Лева. — Резонатор, как всегда. Нам это на физике объясняли, ты что, не слушала?
Ника не очень уверена, что им объясняли именно про это, — но Лева так уверен в своей правоте, что с ним не хочется спорить. Ну, резонатор так резонатор, главное, чтобы сработало.
— А где мы возьмем магнитную свечу? — спрашивает Марина.
— Украдем в кабинете физики, — предлагает Гоша, — там точно есть, я видел. В шкафу в лаборатории лежит несколько штук — можно туда заскочить на перемене, когда в классе никого нет, и одну позаимствовать. А потом вернем, никто и не заметит.
— А дэдоскоп где возьмем? — спрашивает Лева.
Дэдоскоп все множество раз видели в кино. Небольшой стеклянный шар, около десяти сантиметров в диаметре, внутри — подвешенная на тонкой нити серебряная рамка. При обнаружении мертвых рамка начинает вертеться. Чем ближе мертвый — тем сильнее вращение. Принцип «горячо-холодно».
Массовое производство таких дэдоскопов было налажено в первые месяцы войны — с тех пор появилось множество новых моделей, но достать их почти невозможно: они засекречены и, в отличие от магнитных свечей, в школы не поставляются.
— Ну что? — говорит Марина. — Пойдем с одной свечой и будем во всех комнатах рисовать звезды, пока не получится?
Ей очень нравится новая игра: заколоченный дом — это здорово. Даже если никакого привидения внутри не обнаружится. Все равно веселей, чем выслеживать ДэДэ. Мальчишки все-таки совсем помешались на своих шпионских играх.
— Придется так и сделать, — грустно говорит Лева.
— Чем дольше искать, тем интересней находить, — говорит Марина.
— Если честно, — подает голос Ника, — я подозреваю, у тети Светы найдется такой дэдоскоп. У нее в шкафу целая коллекция всякого военного оборудования. Говорит: боевая память.
— Ух ты! — говорит Гоша.
— Да, — кивает Лева, — с дэдоскопом мы это привидение в два счета найдем!
— Осталось понять, что мы после этого с ним будем делать, — замечает Ника.
— Неважно, — говорит Марина, — главное начать, а потом разберемся.
Перед ними — чистое белое поле.
Только кое-где торчат высохшие стебли борщевика да несколькими холмиками возвышаются засыпанные снегом кусты.
Они стоят рядом, все четверо. За спиной — дощатый забор, с колючей проволокой наверху, с одной оторванной доской. За забором — переулок. В переулке пусто. Проедет редкая машина — и снова тишина.
Перед ними — чистое белое поле. По ту сторону — черный, пустой, заколоченный дом.
