— Я загляну к ней, — только и сказал он. — В какой она палате?
Попрощавшись с Ким, Николас поднялся в свое отделение, чтобы сделать обход новых кардиологических пациентов. Самым трудным в отделении общей хирургии была постоянная смена отделений. Николас уже побывал в урологии, нейрохирургии, травмпункте, ожоговом центре. Он практиковался в трансплантологии, ортопедии, пластической хирургии и анестезиологии. И все же именно кардиологическое отделение стало ему родным. Здесь он чувствовал себя как дома. Впрочем, он и попадал сюда гораздо чаще, чем средний резидент на третьем году работы в больнице. Видимо, это объяснялось тем, что он напрямик заявил Алистеру Фогерти, что когда-нибудь займет его место.
Фогерти был воплощением представлений Николаса о том, каким должен быть кардиохирург. Ему было уже под шестьдесят, но этот высокий, крепкий мужчина обладал пронизывающим взглядом и рукопожатием, способным покалечить кого угодно. Его репутация достигла немыслимых высот «золотого стандарта кардиохирургии». Николас что-то слышал о скандале вокруг Алистера и одной из представительниц племени волонтеров, но эти слухи быстро утихли, тем более что развода так и не последовало.
Николас проходил интернатуру под руководством Фогерти. Однажды он просто явился к наставнику в кабинет и сообщил ему о своих планах. Он сделал это, несмотря на то, что во рту пересохло от волнения, а руки дрожали.
— Послушайте, Алистер, — заявил он. — Давайте обойдемся без обиняков и перейдем сразу к делу. Вы, так же как и я, знаете, что я лучший среди резидентов. Я хочу специализироваться в кардиоторакальной хирургии. Я знаю, что могу сделать для вас и для больницы. А теперь я хотел бы услышать, что вы можете сделать для меня.
Алистер Фогерти долго листал какую-то историю болезни. Когда он наконец поднял голову, на его лице не было и тени удивления, только синие глаза потемнели от гнева.
— А вы наглец, доктор Прескотт, — медленно сказал он. — Должен признать, вы даже меня перещеголяли.
Чтобы стать заведующим кардиологическим отделением, Алистер Фогерти старался постоянно быть на виду, за все хватался и дружил с удачей, которая всякий раз оказывалась на его стороне. Когда Фогерти приступил к операциям по пересадке сердца, газеты тут же окрестили его Кудесником. Он был расчетлив, упрям и чаще всего оказывался прав. И ему необычайно нравился Николас Прескотт.
Делая обходы своих пациентов в отделении общей хирургии и совершенствуясь в других дисциплинах, Николас находил время, чтобы встретиться с Фогерти. Когда ему представлялась такая возможность, он обходил и пациентов Фогерти, проводил пред-и послеоперационные обследования, принимал решения о переводе пациентов в реанимацию, а затем обратно, в общее отделение. Одним словом, вел себя как полноправный сотрудник кардиоторакального отделения, что соответствовало седьмому году резидентуры. В обмен Фогерти стремился сделать из него лучшего хирурга на свете — не считая, разумеется, его самого, Алистера Фогерти.
