Джоелен продолжает разглагольствовать об Эдвине. Я перебиваю ее:
— Ты единственная из моих девушек, которая выходит замуж.
Она смотрит на меня с искренним изумлением.
— А у тебя были другие девушки?
Несмотря на то что нам еще не подали горячее, я прошу принести чек. Я угощаю — это мой свадебный подарок, ведь обычно каждый платит за себя. Кажется, она совершенно не замечает, что лапшу и телятину со стручками гороха еще не принесли, но, с другой стороны, она вообще мало что съела.
— И не нужно отвозить меня домой, — говорю я, чувствуя, как краснею. — Я вызову Джоли или Хадли.
Насколько я успел заметить, официант — горбун, и, так как чувствую себя неловко, достаю из кошелька еще пару долларов. Вместе с чеком он приносит ананасы на шпажках и печенье с предсказанием. Джоелен смотрит на меня, и я понимаю, что она ждет, когда я разломлю печенье.
— Ты первая, — говорю я.
Словно ребенок, она ныряет пальцем в лужицу из ананасового сока и ногтем, как стамеской, разламывает печенье.
— «В твоей улыбке великая красота и удача», — читает она, довольная предсказанием. — А у тебя что?
Я разламываю печенье.
— «Куда ни поверни — везде найдешь успех», — читаю я, беззастенчиво перевирая написанное. На самом деле в предсказании говорится какая-то ерунда о гостях издалека.
Когда мы выходим из ресторана, Джоелен берет меня за руку.
— Эдвину повезло, — говорю я.
— Я зову его Эдди. — И после паузы: — Ты действительно так думаешь?
Она настаивает на том, чтобы отвезти меня в Стоу, говорит, что, возможно, это наша последняя встреча с ней в роли незамужней женщины. Я не возражаю. Где-то на полпути, в Мейнарде, она останавливается у церкви — у старой новоанглийской церкви, обшитой белыми досками, с колоннами и колокольней. Джоелен разваливается на своем сиденье и открывает люк в крыше автомобиля.
У меня такое чувство, что нужно бежать. Я беспокойно ерзаю на сиденье, открываю бардачок и роюсь в нем. Карта Мэна, губная помада, две линейки, шинный компрессор, три презерватива.
— Почему мы остановились?
— Боже, Сэм, я все время за рулем. Неужели я не могу немного отдохнуть?
— Может быть, я сяду за руль? Вылезай, садись на место пассажира, а я поведу. Тебе еще назад возвращаться.
Рука Джоелен, словно краб, шарит по приборной доске и опускается мне на бедро.
— А я никуда не спешу. — Она картинно потягивается — ее грудная клетка поднимается, а грудь выпирает из-под блузки.
— Послушай, я не могу.
— Чего не можешь? — удивляется Джоелен. — Не понимаю, чем таким мы занимаемся.
