У Ребекки вытягивается лицо, и я вижу, что она пытается для себя решить, верить мне или нет. Потом дочка улыбается.
— И все? Я-то думала, что произошло нечто поистине серьезное. — Она робко зарывается руками в песок и крутит между пальцами кусочек сухих водорослей. — Он это заслужил.
— Ребекка, это касается только меня, ты тут ни при чем…
— Но это правда, — настаивает она.
На самом деле с ней трудно не согласиться.
— И все же…
Ребекка садится на песок и скрещивает ноги по-турецки.
— Ты вернешься?
Я вздыхаю. Как объяснить, что такое брак, пятнадцатилетней девочке?
— Нельзя просто собрать вещи и сбежать, Ребекка. У нас с твоим отцом есть друг перед другом обязательства. Кроме того, я ведь работаю.
— Ты же заберешь меня с собой, правда?
Я качаю головой.
— Ребекка…
— Мама, все же очевидно. Тебе нужна свобода. — При этих словах Ребекка разводит руки в стороны. — Тебе нужна свобода, чтобы все обдумать. И обо мне не волнуйся. Все родители так поступают. Пытаются разобраться в себе. В этом возрасте многие разводятся.
— Это просто нелепо. Я не стану брать тебя с собой, даже если решусь уйти. Ты и его дочь. Ответь мне на один вопрос, — говорю я, пристально глядя на дочь. — Чем твой отец заслужил то, чтобы ты его бросила?
Ребекка поднимает камень — идеальный камешек, чтобы швырять в воду, и камешек подпрыгивает шесть, нет, семь раз.
— А чем он заслужил, чтобы я осталась? — Она смотрит на меня и вскакивает на ноги. — Поехали, — говорит она, — пока у нас фора и мы можем его перехитрить. Он ученый, отслеживать китов — это его работа, поэтому нам нужно в полной мере воспользоваться сложившимся преимуществом. Мы можем поехать куда угодно — куда угодно! — Ребекка машет в сторону стоянки. — Мы ограничены в средствах, поэтому нужно составить план трат. Я могу позвонить миссис Нитли в бассейн и сказать, что у меня мононуклеоз или что-нибудь в этом роде, а ты позвонишь директору школы и скажешь, что заразилась от меня. Я готова ко всему, пока мы будем ехать. Я боюсь только летать… — Она обрывает предложение хихиканьем, а потом падает на колени и ползет ко мне. — Что скажешь, мама?
— Я хочу, чтобы ты меня выслушала, и выслушала очень внимательно. Неужели ты не понимаешь, что сегодня произошло? Я… ударила… твоего… отца. Не знаю, откуда взялась эта злость и почему я так поступила. Я просто треснула его. И, возможно, опять смогу ударить…
— Нет, не сможешь.
Я шагаю вдоль пляжа.
— Я не знаю, что произошло, Ребекка, но я разозлилась не на шутку. Говорят, что подобное может случаться снова и снова; говорят, что это может периодически повторяться и передается по наследству. Ты следишь за моей мыслью? А если я по ошибке ударю и тебя? — Я выплюнула эти слова, словно камни. — А если я ударю своего ребенка?
