Студенты, как и все общество, раскололись по своим убеждениям, принципам, симпатиям, молодежь металась, не находя себе места, запутавшись среди огромного количества новоявленных пророков и оракулов. Рушились учебные программы, устаревали законы и установки, но Татьяна была убеждена, что ее выпуск оказался как никогда сильным. Они — первое поколение студентов в республике, ощутивших огромную ответственность юристов перед обществом, понимали, что перестройка с ее четкой направленностью к правовому государству возлагает на них большие надежды: ведь всему требовалось юридическое обеспечение, все должно определяться законом, а не приказом райкома партии. Оттого они внимательно следили за успехами и неудачами реформ в республике. Но скоро стало ясно, что перестройка задыхается, умирает.
В конце восьмидесятых годов, когда один за другим стали досрочно освобождаться из мест заключения казнокрады, чьи судебные процессы еще недавно вызывали шумную реакцию, поняла и Татьяна, что реформам, переменам, ожиданиям приходит конец. Вчерашние герои скандальных газетных статей и телерепортажей, заснятые на фоне награбленного и наворованного в немыслимых количествах, не только возвращались, но и шумно претендовали на прежние хлебные места. И все это на фоне поникшего, безмолвного большинства, поверившего, что перестройка единственный шанс на лучшую долю. Выходило, лучшая доля вновь возвращалась к тем, кто ее прежде имел. Изменились и настроения студенчества, теперь уже откровенно козыряли родителями, пострадавшими от нового курса партии, все это преподносилось как произвол Москвы над республикой, над ее лучшими сыновьями, цветом нации, желавшим краю счастья, процветания, самостоятельности, суверенности.
Вновь произошли крупные кадровые перемены во всех правоохранительных органах Узбекистана, и вся эта чехарда со сменой кресел пристрастно обсуждалась в институтских коридорах. Случилась и неожиданная, невероятная переоценка ценностей среди студентов юрфака, резко поубавилось у молодых людей желание стать прокурорами. В выигрышном положении оказались работники судов, особенно в высших инстанциях, областных, республиканских, придерживавшиеся правила: пусть будут и волки сыты, и овцы целы. Здесь выносили заранее оправдательные приговоры или, промариновав дело все мыслимые и немыслимые сроки, отправляли на доследование. Зачастую из подобных дел пропадали добытые прокуратурой с невероятным трудом свидетельства, показания, акты экспертизы, вещественные доказательства, без которых материалы не представляли опасности. Видимо, чувствуя время, жили по восточной поговорке: подождем, а там или арба развалится, или ишак умрет.
