Оглядев двор, прислушавшись, он быстро пошел к дому. По громкому смеху, раздававшемуся со второго этажа, он рассчитал комнату, где Талиб принимал хозяина "девятки", и поднялся наверх. Талиб и гость играли в нарды, играли азартно, по-крупному и оттого не сразу заметили рядом Джураева. Конечно, полковник мысленно высчитывал, кто же может быть у Талиба, но теперь он понял, что ошибся бы, даже назвав сотню людей, — с хозяином дома играл один из самых известных адвокатов города. Доходили до Джураева слухи, что тот давно состоит главным консультантом у ташкентской мафии, но как-то не верилось: кандидат наук, коммунист, уважаемый человек…
И вдруг вся копившаяся ярость Джураева прорвалась, он жестко, как при задержании, схватил адвоката за волосы и резко развернул голову к себе.
— Вот вы с кем, оказывается, водите компанию, уважаемый председатель коллегии адвокатов! Вчера мои ребята взяли в "Вернисаже" Вагана, мы за ним давно охотились. У него с собой был пистолет, а рядом собственноручное заявление каракулями, что он нашел его час назад и несет в отделение милиции. Теперь понятно, почему так поумнел тугодум Ваган, мы ведь с ним старые знакомые… Вон отсюда, мерзавец, пока цел!
И как ни странно, вальяжный адвокат, доводивший в судах до инфаркта судей, прокуроров, заседателей и потерпевших своей наглостью, хапнул "дипломат" и бегом скатился с лестницы. Со страху он, видимо, подумал, что Ваган "сдал" его, идея, как и многие другие, ставившие следствие в тупик, действительно принадлежала ему. Оказывается, ярость и несдержанность тоже имеют свои преимущества, успел подумать Джураев. Талиб, уже пришедший в себя, нервно поглаживая холеные усики, зло произнес:
— Нехорошо врываться в чужой дом, оскорблять уважаемых в городе людей. Кончился ваш ментовский беспредел — перестройка, демократия в стране.
— Да, Талиб, ты прав, ваша берет, воровской беспредел наступает, но народ до конца не осознает, что это значит для него. Верно, что у твоих ног валяются нынче и депутаты, и министры, ибо они твои депутаты, твои министры. Но со мной тебе и твоим друзьям придется считаться, законы отменить твои дружки не решатся, хотя и кроят их уже в угоду себе…
— Что вам от меня нужно? Вы ведь знаете, нынче я вам не по зубам, перебил Талиб, чувствуя, как взвинчен полковник.
— Скажи, кому нужна смерть прокурора Камалова, кто охотится за ним?
— Откуда я могу знать? — теряя интерес к разговору, ехидно улыбнулся Талиб, и постоянно срывающиеся в бег глаза вдруг застыли.
