— Осенью мы поженимся.
— Ты с ума сошел! Как это могло прийти тебе в голову?
— Это хорошо для нас обоих. Для всех.
— Прежде всего я хочу стать человеком.
— Я тебя не понимаю.
— Неужели ты не видишь, что я ничего не умею, ничего не знаю, что я — ничто?
— Ты — душа северной долины.
— Хватит и того, что я завела ребенка от первого встречного, так неужели еще нужно и замуж за него выходить!
— Почему ты в прошлом году захлопнула передо мной дверь?
— А как ты думаешь, почему?
— Может быть, появился другой, а я впал в немилость?
— Конечно. Другой, третий, четвертый — все новые и новые. Я просто не успевала спать со всеми.
— Зачем ты кривляешься?
— Расскажи мне лучше о Рейкьявике. Расскажи хоть, кем ты стал. Я ведь даже не знаю, с кем я разговариваю.
— Скажи, кем ты сама хочешь стать?
— Я хочу научиться ухаживать за детьми. — Ему первому я призналась в том, о чем уже давно мечтала.
— Ухаживать за чужими детьми?
— Все дети принадлежат обществу. Но конечно, нужно изменить общество, сделать так, чтобы оно лучше относилось к детям.
— Изменить общество? — насмешливо переспросил он. — Я устал от этой болтовни.
— Значит, ты тоже сделался преступником? Так я и думала.
— Когда я был мальчишкой, я, не прочитав ни одной книги, сам додумался до коммунизма. Может быть, это происходит со всеми детьми бедняков в городе и в деревне, если они достаточно сообразительны и музыкальны? Потом я пошел в школу и забыл о коммунизме. Затем почувствовал призвание, как я тебе рассказывал, выпряг кобылу из сенокосилки и уехал на Юг. А теперь я хочу добиться, чтобы меня признало то общество, в котором я живу.
— Мы живем в преступном обществе. Это всем известно — и тем, кто на этом наживается, и тем, кто от этого страдает.
— Мне все равно. Живешь только раз. Я докажу, что умный человек, любящий музыку, может прожить, ни перед кем не унижаясь.
Я долго смотрела на него через стол, пока он ел.
— Кто ты? — наконец спросила я.
— «Кадиллак» стоит по ту сторону ручья. Если хочешь, поедем со мной.
— Не удивлюсь, если ты окажешься призраком с черной реки[51] и захочешь увезти меня в могилу.
Он сунул руку в карман, вынул туго набитый бумажник, открыл его и показал содержимое: стокроновые и пятисоткроновые бумажки, похожие на новенькую колоду карт.
— «Северная торговая компания», — сказал он, — автомобили, бульдозеры, тракторы, пылесосы, миксеры, электрополотеры. Все, что крутится, все, что шумит! Современность! Я возвращаюсь на Юг из своей первой коммивояжерской поездки.
