Правда, как частенько говорил Длинный, один из стражников нашего обоза, – «В Городе У Трех Дорог, – есть три дороги, но нет города».
Не знаю, прав он был или нет, но этот город я искренне и от всей души ненавидел. Когда я впервые в него попал, – то чуть не умер. Вонь, теснота построек и толпы людей.
Но самым ужасным было то, что все эти люди думали, и Что они думали. А я ведь тогда еще не умел закрывать разум, от лезущих в него чужих мыслей.
Меня, способного переваривать камни, мухоморы и змеиный яд, – тошнило и выворачивало всю первую неделю моего пребывания в городе. Я возненавидел само слово «город» и все что было с ним связано. Потому самым большим удовольствием в моей новой жизни было покидать город, а самой большой мукой, – в него возвращаться.
Только безумные существа могли придумать собираться огромными толпами, чтобы жить на головах друг у друга. – Почему? Зачем это им было надо? – Очередная загадка, которую поставили передо мной люди. Впрочем я не слишком-то старался разгадывать эти загадки, поскольку счел что бесполезно стараться понять безумцев построивших города. Где они, живя в тесноте и нищете, занимались лишь тем, что ненавидели и завидовали друг другу.
Город у Трех Дорог, – образовался, как и следовало из названия, на пересечении двух больших проезжих трактов и дороги, которую протоптала армия какого-то Врага во время своего вторжения. Населяли его в основном беженцы из окрестных земель, хотя встречались и люди пришедшие откуда-то издалека. Между этими «дальними людьми», и теми кто считал себя «местными», шла непрекращающаяся вражда. Впрочем, – вражда в этом городе была самым обычным явлением. Враждовали соседи, которым было тесно рядом друг с другом. Враждовали кварталы плотников с кварталами кузнецов или ткачей, враждовали разные концы города, враждовали посетители разных кабаков…, враждовали по любому поводу, или вовсе без повода.
Никто, из населяющих Треху жителей, даже те кто жил здесь с самого основания города и успел нарожать тут детей, не собирался задерживаться в нем надолго. Все искренне верили, что когда-нибудь они обязательно вернуться в свои родные места. Соответственным было и отношение к жизни. Зачем строить нормальный дом, – если не собираешься жить в нем долго? Зачем пытаться ужиться с соседом, – если он скоро перестанет им быть? Зачем добиваться уважению людей которых больше никогда не увидишь? Зачем соблюдать законы, – если никто этого не требует? – И поэтому жили они в лачугах и хибарах слепленных из мусора. И зарезать соседа, из-за сгоряча брошенного слова, или слишком тугого кошелька, было самым обычным делом. Пойманный с поличным убийца или вор, – отделывался штрафом в городскую казну, и намятыми боками, (если находились желающие их намять).
