Потом начали объяснять лабораторную работу, и Грейс пришлось если не замолчать, то хотя бы убавить громкость. Тема называлась «Скорость, импульс и ускорение». Нужно было скатывать по наклонной доске деревянные диски и измерять время движения при различных углах наклона. Генри засекал время на секундомере, Грейс записывала результаты, а Джон пускал диски. Когда к концу занятия Джон посмотрел вокруг, то с удивлением обнаружил, что в лаборатории остались только они втроем. Увлекшись, они проделали дополнительные эксперименты по трению.
— Классно поработали, — высказал Генри свое первое и последнее суждение за день.
— Классно! — согласилась Грейс.
— Почти как пинбол, — сказал Джон.
— Как что? — переспросила Грейс.
— Пинбол. Наклонная доска — игровое поле. Вместо шариков — диски. А если еще добавить амортизаторы и флажки… — Его голос стал неуверенным. — Разве нет?
— О чем ты вообще говоришь? Какой пинбол?
— Да так, ничего особенного. Видел такую штуку ребенком… в Лас-Вегасе. Трудно объяснить.
Вероятно, это одно из тех отклонений, на которые он, случалось, натыкался, путешествуя по вселенным. Вроде странных названий напитков — «Пепси» и «Датчиз», вместо «Зотца» и «Колы». Или пожелания «спаси Бог!», когда кто-нибудь чихнет, вместо «будьте здоровы!». В этом мире не было пинбола.
— A-а, в Вегасе, — сказала Грейс. — Не хочешь пойти с нами в столовую?
Джон посмотрел на часы. Половина пятого.
— Нет, спасибо. Я обедаю дома.
— Ясно. Питаешься полуфабрикатами.
— Увидимся на следующей неделе.
— Конечно. Пока.
Генри что-то буркнул.
Пока разогревалась лапша, Джон приподнял доски в стенном шкафу, вытащил небольшой ящичек, набрал код и открыл. Внутри, завернутый в мягкую ткань, лежал прибор.
Сперва Джон вообще не хотел его снимать. А когда, наконец, решился, то понял, что останется в этой вселенной надолго. Кроме прибора, в ящике был набор ювелирных инструментов и лупа.
Тут не хватало еще одной вещи. Тетради. На занятии они с Генри переписали результаты эксперимента, зафиксированные Грейс, в свои тетради. И Первичный вел тетрадь, даже не одну. Ему, Джону, тоже нужно все записывать.
Он принялся рассматривать прибор через лупу, ища какой-нибудь зацепки, не замеченной прежде детали. Металл был гладкий и холодный на ощупь.
Пожалуй, ему следовало быть поприветливей с Генри и Грейс. С другой стороны, Джон боялся приобретать друзей. Здешние люди были лишь тенями и отражениями, копиями самих себя, отдельными экземплярами в числе миллиардов точно таких же. Какой смысл налаживать с ними отношения? Однажды он их все равно покинет.
