Аман Вугеянин был лет на десять старше Артаксеркса, но выглядел гораздо старше своих лет, и вообще своей внешностью сильно отличался от царя: он был маленького роста, чернявым и кривоногим, потому что древние предки его были кочевниками, всю свою жизнь не слезавшие с быстрых коней. Трудно было найти такой вопрос, о котором Аман говорил бы серьезно, без улыбки на лице, и задумчивый, склонный к сомнениям Артаксеркс невольно сравнивал совсеты везиря с бодрящим вином, помогающим без труда разрешать любые сомнения.
На узком, смуглом лице Амана, разительно отличавшемся от расплывшегося, луноподобного облика его отца, почему-то первым делом бросался в глаза большой рот с белыми и очень острыми зубами. Этот рот то хохотал, то скалился от ярости, то смачно пережевывал пищу, то выдавал непристойные шутки, и при этом словно бы жил своей отдельной жизнью. И хотя губы Амана почти всегда были перепачканы маслом и вином и добродушно улыбались, они лишь прикрывали пасть хищника, готового перегрызть горло всякому, кто может поколебать трон царя Артаксеркса, а, следовательно, - и его высочайшее положение в царстве, даже выше великих князей. Аман был преданным другом, верным из верных - и Артаксеркс любил его за это.
"Твоего слова будет держаться весь мой народ, только престолом я буду выше тебя", - вот что сказал однажды Аману царь Артаксеркc, и сдержал свое слово. Хотя и замечал, что семь великих князей, как один человек, отворачивали за столом от Амана свои головы и сразу же смолкали, как только он начинал говорить.
"Они - старые, трухлявые пни, а мы - молодые, с огненной кровью, где им нас понимать? - смеялся Аман Вугеянин, оставаясь наедине с Артаксерксом. - Скоро князья опять разъедутся по своим кочкам, а мы останемся в Сузах, и будем здесь веселиться и пировать с нашими женами и наложницами, потому что их дни - укатились, как солнце на закате".
- Никогда такого не будет в Персии, чтобы женщины занимались мужскими делами, - сказал Аман, шумно отхлебывая вино из золотой чаши и нарочно обращаясь Мемухану, который старательнее других отворачивал от него свое лицо. - Потому что жены совсем для других сражений предназначены, разве не так?
И царский везирь громко рассмеялся, не обращая внимания на то, что смеется он в полном одиночестве, один во всем гулком, тронном зале.
Что и говорить, стоит мужчинам выпить слишком много сладкого вина, они сразу же начинают рассказывать о своих победах над врагами и над женщинами. Аман, сын Адамафы, как раз и был из таких людей.
