Словно голодные собаки, взвыли сирены, визжали сигнализации, кричали женщины, а потом город онемел, и стало тихо-тихо. Вдалеке светилась фабрика, работающая на аварийной подстанции, и жители, как кроты, сновали по тёмным улицам, вытянув руки вперёд и натыкаясь друг на друга. Несколько дней по городу гоняли автомобили, которые слепили в глаза фарами, но заправочная станция закрылась, и машины заглохли на дорогах, превращаясь в гигантские сугробы. Кому-то удалось, спешно собрав вещи, покинуть город, среди уехавших был и Кротов, сбежавший в Москву. Мэр записал на магнитофонную ленту десятки разнообразных речей и призывов на все случаи, так что каждый день его голос звучал из громкоговорителя на площади, успокаивая горожан тем, что и мэр разделяет всеобщее бедствие.
На фабрике продолжали работу только важные цеха, школы и больницы закрыли, магазины первое время работали на генераторах, срочно распродавая продукты из разморозившихся холодильников, и жители запасались едой, не зная, как долго придётся жить без света. Взлетели в цене восковые свечи, за которые отдавали баснословные деньги, и в городе шептались, что больше всех нажились хозяйственные магазины и церковная лавка. Телевизор не работал, газеты не продавались, и известия с вышедшей из строя станции, передаваемые из уст в уста, обрастали всё новыми подробностями, сея панику среди жителей.
Лютый не знал, куда себя деть, сидя в тёмной комнате. Словно в телевизор, он глазел в окно, пытаясь представить, что сейчас происходит в чёрных окнах соседних домов. Что делают другие? Мечтают, разговаривают, слоняются без дела из угла в угол, занимаются любовью? Бесполезная лампочка свешивалась с потолка, как удавленница, но телефон первое время работал, и жена Лютого целыми днями болтала с подружками, закинув ноги на спинку кресла. А Лютому некому было звонить, и ему оставалось подслушивать разговоры жены, как ни в чём не бывало перемывавшей кости сослуживицам, обсуждавшей кулинарные рецепты из продуктов, которыми удалось запастись, и ограбления банков, произошедшие в городе.
Ночами к оконному стеклу липла любопытная луна, и Лютый пытался читать при её скудном свете, доставая с верхней полки стеллажа забытые книги, которые прежде казались таинственными, а теперь сделались скучными и простыми, как прописи. Лютый решил читать их задом наперёд, и от этого сюжет не становился бессмыслицей, а приобретал новый смысл: герои, вывернутые, как перчатки, становились антигероями, палачи превращались в жертв, жёны — в мужей, а дети — в злых ангелов, кусающих от досады свои крылья, и все книги, прежде разнящиеся и сюжетом, и идеей, делались неотличимы друг от друга. В каждой книге, прочитанной от конца до начала, повествовалось о том, что человек рождается в темноте, проживает в потёмках, а уходит в ночь.
