— Мне тут Дима сказал, ты согласен поучаствовать в одном опыте. Это так?
— Так, — признал я.
— Думаю, тебе не по душе эта затея. Если хочешь — можешь отказаться.
— Да не, все нормально. Я согласен.
Дроботецкий хмыкнул, махнул рукой и повернулся к Диме:
— Под твою ответственность.
— Хорошо, — парень вмиг стал серьезным.
— Если что пойдет не так, — предупредил Сергей Викторович, — сразу прекращай эксперимент.
— Хорошо.
Руководитель института повернулся ко мне:
— Кеша, готов?
— Куда? — испуганно проблеял я.
— Ну как, к физикам в лабораторию. Или ты передумал?
— Так еще же не утро.
— Тем лучше. Сможешь сам все контролировать. Ну, так как?
— Пошли, — обреченно выдохнул я. — Зря, что ли, собирались?
Шествие возглавил Димка. За ним понуро шаркал я. Замыкал процессию Дроботецкий. Идти было недалеко. Физики уложили меня на стол. Обмениваясь возбужденными репликами, рьяно взялись за дело. Облепили меня с головы до пят датчиками и под эти датчики настроили аппаратуру. Нашли ёлочку!
Димка тем временем умчался искать осину. Отсутствовал долго и присутствующие, за исключением подопытного кролика, начали сердиться. Мол, все в сборе, все настроено, а эксперимент тысячелетия никак не начнется!
Наконец лаборант вернулся. Лицо красное, дыхание сбивчивое, в руках — охапка дров.
— Не знал, какое полено выбрать, — пояснил Дима. — Я в этих породах не разбираюсь. Кто-нить в курсе, где тут осина?
Народ отреагировал с достоинством: кто просто замотал головой, кто сделал умный вид, кто снизошел до чистосердечного «не, не в курсе».
Лаборант сгрузил поленья у ближайшей стены. Подобрав одно из них, разогнулся. Подошел ко мне. Положил полено рядом.
Я ничего не ощутил. Дима вопросительно взглянул на физиков, потом взял деревяшку в руку и принялся водить ею над моим телом. Задержал полено в изголовье, пожал плечами и отправился менять раздражитель.
Вернувшись, начал все заново.
— Дима… — заговорил я, чувствуя холод в груди — и смолк: как только полено дошло до головы, связки отказались повиноваться. Голова налилась свинцовой тяжестью.
Потом мне сказали, что под действием осины я находился пару секунд. Я не поверил — так нескоро вернулись органы чувств.
Наконец из тумана выплыли встревоженные лица окруживших меня людей. Мысли путались, я едва мог говорить. Конечности слушались с трудом. Однако — чем дальше, тем больше — я возвращался в нормальное состояние. Через минуту, помогая себе руками, сумел сесть.
— Как ты себя чувствуешь?! — без конца спрашивал Дроботецкий. — Нормально?!
