Стоя на пороге дома, я вдруг вспомнил: Я — Фельве, самый сильный из вампиров.
На деревянное ограждение крыльца из-за угла дома вспрыгнул Фаргел, блондин с длинными спутанными волосами. С другой стороны — перила перемахнула Парис. Сверху пала еще одна фигура — Себастьян. Догнали все-таки.
Пока живу — надеюсь:
— Стойте! Я — Фельве!
Никто из них не дрогнул. Как же, дрогнет проклятое вампирье племя, если пару лет назад они сами меня обратили. Ну, как бы обратили. Нашли потерявшего память, бессвязно лепечущего придурка с глупой улыбкой. Нашли — и напоили собственной кровью — лишний раб не помешает. Кто же знал, что придурок, наплевав на правила, решит рассказать миру о тайной угрозе?
Значит, битва неизбежна. Пусть так. Я испытывал странное облегчение от того, что казавшаяся бесконечной гонка наконец закончилась. Они уже научены горьким опытом, недооценивать меня не станут, нападут всем скопом. Что ж, я предоставлю им такую возможность. У меня тоже найдется пара сюрпризов.
Перепрыгнув в высоком сальто Себастьяна, я поднял вверх руки. Убийцы бросились было ко мне, но, когда я завертелся волчком, отлетели прочь.
Потрясенные, они смотрели на меня с земли. А я вглядываясь в небо, крутился все быстрее. Вот по кистям побежали искорки, сливаясь в сверкающие разряды; вот, срываясь с кончиков пальцев, забили вверх молнии. Чтобы устроить маленький апокалипсис, я щедро тратил Силу. Пора закончить гонку: сколько бы ни было преследователей, мой сюрприз уравняет шансы.
Когда по небосклону пошли разноцветные волны, я метнулся в домик и зарылся под обдавшую меня пылью циновку. На противоположной стороне комнаты, сжавшись в комочек, скрючился Харб.
С легкостью пройдя сквозь гнилую крышу, помещение залили волны обжигающего света. Словно солнце оказалось здесь, хотя ему полагалось быть сейчас с другой стороны планеты. Может, я действительно ненадолго вызвал его? Признаться, я не особенно интересовался этим вопросом. Главное, что подчиняясь вызвавшей его Силе, белое пламя заливало равнину со всеми находящимися там вампирами. И я надеялся, что потом гнать меня будет некому…
Вздрогнув, я проснулся. Где я… Так… Сон…
Видение оставило тревожный осадок. Меня мучило ничем не объяснимое беспокойство.
После краткого размышления я пришел к выводу, что мои страхи пусты и, совершенно о них забыв, занялся делами.
На повестке дня — простите, ночи — своей очереди ждали два мероприятия: надо было перекусить и поговорить с Надей, которую к этому времени уже должны были благополучно выписать.
