В общем, ни о каком шальном загуле речи и быть не может. Но… что тогда?
– …Если не очнется?
– Должна, телка здоровая, крепкая!
– А если индивидуальная реакция?
– Слушай, она же живая до сих пор! Ну, поблевала чуток, так от этого не умирают, а другой (индивидуальной – где ты слов-то таких набрался?) – реакции не было у нее. Очухается рано или поздно.
Голоса, доносившиеся откуда-то из-за стены, терзали обостренный головной болью слух. Разговоры о рвоте пришлись очень некстати: Зоя почувствовала, как горло сжимается. Вроде бы желудок пустой, но из принципа готов сок предоставить!
Тихо, спокойно. Глубокий вдох, чтобы полностью расправились легкие, и медленный выдох. Выдох обязательно должен быть дольше, чем вдох, так ее учили. Организм невольно успокаивается, состояние стабилизируется. Отлично, угроза рвоты миновала, теперь можно и подумать.
А рвота – штука вдвойне страшная, если у тебя во рту кляп!
Пробуждение «радовало» печальными открытиями. Зоя обнаружила, что у нее не только завязан рот, но и на глазах какая-то повязка, а в запястья и щиколотки впиваются веревки. Обмотали, как ветчину, и бросили! Ладно, хоть на что-то мягкое, а не на пол.
Но осторожностью ее похитители точно не отличались. К общему паршивому самочувствию добавились еще и многочисленные травмы: синяки, ссадины, шея покрыта коркой засохшей крови – значит, боль в затылке свидетельствует об открытой ране, а не о простой шишке.
«Да, подруга, потрепало тебя, – признала Зоя. – Во что же ты вляпалась?»
В голове все еще бушевал шторм, однако некоторые воспоминания выплыли. Хоть воспеваемой мыльными операми амнезии нет, и на том спасибо!
Вчера был разговор с ее похитителями. Очень важный. Вспомнить детали Зоя и не пыталась: перед началом ей вкололи что-то странное, поэтому все ответы она давала быстро и легко и не запоминала их. Только контуры остались.
Между тем беседа за стеной продолжалась:
– Я вот лично надеюсь, что она не очнется! Тогда не придется ее убивать.
– Ты в своем уме? Куда мы трупешник денем? Она же завоняется здесь!
Зоя невольно сжалась, и движение спровоцировало приступ боли в ранах.
– Ее по-любому убирать надо, она нас видела.
Может, и видела, так не запомнила же! Зрение после укола работать отказалось, выхватывая из полумрака лишь размытые силуэты.
Ее мысли будто передались кому-то из мужчин:
– Да ни хрена она не видела! Телка поплыла сразу.
– Я предпочитаю не рисковать! Уберем ее – и все.
– Сейчас нельзя. Если ее труп найдут, это привлечет к нам ненужное внимание, конец тогда всему делу.
