А как же насчет той пьесы, которую она упоминала на нашем последнем собрании? Пьеса ведь как раз о моральном разложении и упадке нравов в нашей деревне? — Я произнес это с максимальной невинностью, на которую только был способен.
— Это полная и абсолютная ерунда! — взорвался Невилл, и я слегка опешил. Я и не ожидал, что у него такой мощный голос. Он продолжил чуть мягче: — Снаппертон-Мамсли — это тихая, спокойная деревушка, населенная трудягами с чистыми, богобоязненными душами. Вы здесь новенький, и я делаю скидку на это. У вас просто еще не было шанса поближе познакомиться с живущими здесь людьми. Нет у нас никакого морального разложения. Даже предположить такое немыслимо! Да, порой бедная Эбигейл слегка драматизировала ситуацию, и ее реплика на собрании была лишь очередным тому примером.
— А вам не кажется, что смерть ее становится от этого еще загадочнее? — Да какого же цвета небеса в его вселенной?
Нет, это абсурдно! Уверен, ее смерть окажется каким-нибудь несчастным случаем. — Похоже, чем больше он разговаривал на эту тему, тем возбужденнее становился. Он определенно чего-то боялся, но я никак не мог понять, чего именно.
— Ваше преподобие, с вами все хорошо? — спросил я взволнованно. Мне и правда было не по себе, глядя на него. Он выглядел совершенно подавленным. Что же это за страх?
Невилл неопределенно махнул рукой:
— Со мной все будет в порядке, Саймон, но, надеюсь, вы не откажете мне в любезности и оставите меня одного. Все это так ужасно, мне нужно время, чтобы примириться с произошедшим. — Голос его снова окреп. — Мне нужно время на молитвы и размышления. Этим я и займусь. — Он посмотрел на меня, и в глазах его я прочел мольбу.
Как я мог отказать? Мне бы следовало дожать его и выудить необходимую информацию, пока он не в состоянии сопротивляться. Я ведь уже не человек, но, несмотря на то что вы могли обо мне подумать, я еще в состоянии испытывать симпатию. По крайней мере если речь идет о красивом мужчине.
— Ну разумеется, ваше преподобие. Я все понимаю. Прошу вас, простите меня за то, что расстроил вас.
Он поднялся на ноги вместе со мной.
— Не думайте больше об этом, не стоит, Саймон. А со мной все будет в порядке.
Мое чувство юмора, которое обычно проявлялось некстати, сейчас сослужило мне хорошую службу. Его лицо, исполненное боли и сострадания чужому горю, выглядело трогательно до слез. Нет, определенно этот талант пропадает почем зря в Снаппертон-Мамсли.
