газета "Спортивная мысль"
Николай Харч-Харчевский
– -Здесь не спартакиада,-с облегчением сказал Чикильдеев.
– -Замечательно!-отреагировал пиджак.-С каких пор у вас оскорбляют представителей прессы?
Сева быстрым оценивающим взглядом обежал всё, что возвышалось перед ним над стойкой. Не очень-то хорошо он был знаком с повадками спортивных журналистов. Это словечко: "спортивная" и обмануло его.
– -Прошу, проходите,-принял он политическое решение.
– -Мерси,-с достоинством отозвался пиджак, показав, что зла не держит.
Следом за журналистами начали впускать по пригласительным билетам гостей – всё под тем же пронзительным взглядом Чикильдеева.
Потом где-то в центре зала усиленный во много раз динамиками ноготь поскреб микрофон, и возбужденный женский голос сказал:
– -Дорогие друзья! Приглашаем вас на официальную церемонию открытия выставки "Антик-шоу"!
Завещав "Церберам" смотреть в оба, Чикильдеев вместе с последними вошедшими устремился туда, где толпа притиснула к стене микрофон и группку людей возле него, среди которых Сева издалека сразу распознал Илью Ильича в модном галстуке Pal Zeleri в мелкую семечку и главного искусствоведа Дома Искусств Ореста Львовича Карталымова, человека с удивительным лицом, таким узким, что оно всегда казалось повернутым в профиль. Орест Львович покашливал и сглатывал, разминая кадык и готовясь привычно выразить заказную любовь к произведениям искусства. Слева и справа чинно стояли еще несколько фигур в ладно сидящих костюмах. Сева вдруг поймал себя на мысли, что они напоминают ему работников бюро ритуальных услуг.
Карталымов, как опытный оратор, выдержал паузу, позволяя гомону толпы несколько выдохнуться, затем провозгласил:
– -Уважаемые господа!
Секунду подумав, на всякий случай добавил:
– -Дамы и товарищи!
Господа, дамы и товарищи притихли.
– -Есть такая картина Репина "Не ждали",-торжественно начал Карталымов.-Так вот, сегодняшнего момента мы все очень ждали!
Восторженные аплодисменты были наградой Оресту Львовичу за это замечательное вступление, которым он открывал каждую вторую выставку.
– -Да!-воскликнул оратор, перекрывая хлопки.-Да! Мы должны признать: сегодняшнее искусство капитулировало перед напором массовой культуры, взращенной идеологией потребления! Но нельзя не видеть и другое: поп-арт, этот идол бездушного технического общества, антиэкспрессивен! Сюрреализм деструктивен и катастрофичен, дизайн роется на свалке цивилизации. И сегодня на этом непристойном фоне мы можем ощутить подлинную ценность старых мастеров. Вот здесь (Карталымов разогнал рукой воздух вокруг головы) мы вновь возвращаемся в то время, когда ваза была вазой, а чаша – чашей. Позволю себе напомнить хайдеггеровское замечание,-голос Ореста Львовича фривольно затремолировал.-Чтобы чаша была чашей, она должна иметь форму чаши. Нельзя поднести вместо чаши молоток или рояль…-говорящий красноречивой паузой намекнул, что ожидает смеха и, действительно выжав из собравшихся нестройные хихиканья, завершил:--Я вполне согласен с маститым философом, как бы ни пытались бы нынешние творцы убедить меня в обратном. Так насладимся же совершенством формы, окунемся в благословенный мир традиции!
